Статьи и воспоминания

Великая заслуга русских классиков — Глинки, Бородина, Чайковского, Римского-Корсакова, Глазунова, Рахманинова, Скрябина — состояла в том, что они сделали русский симфонизм мировым явлением, бесконечно развили и обогатили традиции классиков. Если задаться вопросом, кто же первым в советскую эпоху унаследовал эти традиции, кто перекинул мост от русской классики в современность, то мы без колебаний назовем имя Мясковского. Именно он явился родоначальником новой, советской симфонической школы, которая заняла ныне одно из авангардных мест в мировом искусстве.

Литературная запись А. Медведева

Н. Я. Мясковский. Статьи, письма, воспоминания. М., 1959, т. 1, с. 271 — 278

Н. Я. Мясковский

С каждым годом все шире размах музыкальной деятельности в Советском Союзе. Жизнь выдвигает новые творческие силы, проявляющие себя во всех областях нашей музыкальной культуры. Сколько интересных композиторских индивидуальностей выдвинулось за последние десять лет, какими сказочными темпами растет музыкальное искусство в наших братских республиках, как радуют нас успехи советской исполнительской школы!

И разве можем мы, музыканты одного из первых советских поколений, на памяти которых столько ярких событий, не вспоминать с великой любовью и глубочайшим уважением о Николае Яковлевиче Мясковском, отдавшем нашей музыке свои силы, свой огромный талант композитора, педагога, критика! На протяжении десятилетий он был не только признанным главой советской симфонической школы, но и высшим судьей, совестью советских музыкантов. Как сильно мы ощущаем тяжесть его утраты; как в нашей музыкальной жизни недостает сегодня такого человека и художника!

Мясковский обладал совершенно особым авторитетом, пред которым мы все склонялись. Даже Сергей Прокофьев, человек, мало признававший авторитеты, необычайно дорожил мнением Николая Яковлевича, чутко прислушивался к его суждениям и советам. А суждения Мясковского, при всей его влюбленности в гений Прокофьева, всегда отличались глубокой искренностью, смелостью критической мысли, принципиальностью.

Для всех нас — учеников Мясковского, для всех, кто когда-либо обращался к нему за советом (а много ли есть советских композиторов, не «стучавшихся» к Николаю Яковлевичу?), памятны эти встречи за роялем, его всегда ясные, меткие, порой очень немногословные, но предельно профессиональные замечания, раскрывающие самую суть той или иной художественной проблемы. Он бывал порой суров в своих оценках. Но я не могу припомнить ни одного случая, чтобы кто-нибудь обиделся на Мясковского за острую критику показанного сочинения. Его суждения основывались на безупречном художественном вкусе и всеобъемлющем знании, на горячей любви к музыке, к жизни, к людям. Строго взыскательный критик и педагог, он был беспощадно требователен прежде всего к своему творчеству.

Мясковский оставил нам гигантское по объему и художественному значению наследие. В его исключительном по масштабу в современной мировой музыке цикле из двадцати семи симфоний содержится широкий круг образов, запечатлена своего рода «симфоническая летопись» эпохи. Симфонии Мясковского, такие, как Шестая, Шестнадцатая, Двадцать первая, Двадцать седьмая и другие, вошли в золотой фонд советского и мирового музыкального искусства. В них своеобразно и ярко отражены духовные борения времени, в них живет ищущая мысль и воля большого художника.

В задачу этой краткой статьи, конечно, не входит эстетическая оценка и суммирование музыкального вклада Мясковского в сокровищницу советской и мировой музыкальной культуры. Его замечательные, остроконфликтные, исполненные высокой мысли симфонии, его проникнутые глубоким лиризмом и мужественностью квартеты, его чудесные инструментальные концерты, фортепианные пьесы, романсы — все это еще должно найти достойное место в репертуаре наших оркестров и солистов. У меня нет ни малейшего сомнения в том, что время Мясковского еще придет. К сожалению, сегодня его музыка звучит не так часто, как она этого заслуживает. Наш долг — сделать все, чтобы это время пришло возможно скорей.

Великий патриот, страстно любивший родное искусство, Мясковский горячо и убежденно поддерживал все истинно новое, передовое в советском искусстве, он был непримиримым врагом погони за модой, примитивного подражания не лучшим западным «образцам». С каким интересом он следил за развитием музыки в братских национальных республиках Советского Союза, как глубоко вникал во все сложные проблемы становления новых композиторских кадров! Он был одним из мудрых советчиков в разработке ценнейших пластов нашей великой «музыкальной целины». И это хорошо знали музыкальные деятели всех советских республик.

Мясковский страстно верил в могущество, в будущее советской музыки, служил ей от души всеми знаниями, всем своим огромным талантом композитора, педагога, передового общественного деятеля.