Статьи и воспоминания

Где на самом деле потерял Шварц два своих передних зуба, так и останется загадкой. Потому что ни в каком продотряде в 1918 году он не служил. Служил он в этом году в Белой армии. И участвовал в Ледяном походе Корнилова из Ростова-на-Дону на Екатеринодар. Том самом, когда Корнилов взял на себя ответственность перед Б-гом и Россией за приказ "пленных не брать". Когда бойцы в покрытых коркой льда шинелях (был конец марта, и дневные дожди каждый раз сменялись ночными заморозками) брали станицу за станицей в отчаянной надежде поднять казачество на борьбу с большевиками.

Казачество не поднялось, штурм Екатеринодара провалился, Корнилов погиб, Шварц вернулся домой. Как он воевал, не брал ли пленных и что там случилось с его зубами, не узнает никто и никогда. Неизвестно даже, ушел ли он добровольцем или был призван насильно. Знавшие эту историю решились рассказать о ней биографам Шварца лишь семь десятилетий спустя. А теперь никого из знавших уже нет в живых.

Но даже не это главное. Как сумел Шварц скрыть этот факт своей биографии, сочинив взамен историю с продотрядом?! В годы, когда и намека на классово чуждых предков в седьмом колене хватало, чтобы сгинуть безвозвратно, Евгений Шварц служил в детском отделе Госиздата, облеченный доверием растить младую поросль рабоче-крестьянской державы. И ведь не сидел в тени — печатался, ставился, выступал, был на виду и слуху. Как не увидел никто? Не вспомнил? Не донес?

И этого тоже мало. Да, "Голого короля" так и не разрешили при жизни Шварца к постановке. Да, иные его сказки с партийно-писательских трибун обзывали "вредной пошлостью". Но с кем из порядочных советских писателей такого не случалось? Зато "Тень", поставленная Николаем Акимовым в Театре комедии в 1940-м, несколько месяцев собирала аншлаги, прежде чем спохватилась цензура. Да что "Тень"! Вспомните, как захватывало дух от дерзости захаровского фильма "Убить дракона" в конце 80-х. Так вот, премьера спектакля по пьесе Шварца "Дракон" состоялась… в 1944-м! Тут, впрочем, цензуре хватило двух не то трех спектаклей.

Пьесу отчаянно защищали Акимов, Погодин, Образцов, Эренбург. Доказывая инстанциям, что дракон — это фашизм, а бургомистр — Америка, мечтающая его победить руками Ланцелота-СССР и присвоить все лавры себе. Инстанции покивали, но потребовали серьезной переделки, чтобы рядовому зрителю стало яснее, кто тут фашизм, а кто СССР. Разумеется, Шварц ничего не переделал. Но за ним же никто и не пришел!

Аргументы друзей Шварца понятны. Но удивительно, что и много лет спустя находились критики, считавшие, что Шварц ничего другого в виду и не имел. Потому что не понимал, не отдавал отчета и не осмелился бы. Это он-то не понимал? Скаламбуривший в узком кругу насчет очередных перестановок в советской верхушке: "А вы, друзья, как ни садитесь, только нас не сажайте". Он не отдавал отчета? Может, он еще и не знал, куда подевались без права переписки его друзья — Олейников, Хармс, Заболоцкий? А насчет "не осмелился бы" — перечитайте того же "Дракона". Там все есть.

Хотя делать из Шварца Ланцелота без страха и упрека — другая крайность. В 1954-м, вскоре после того как грянули постановление о журналах "Звезда" и "Ленинград" и ждановская речь, смешавшие с грязью Ахматову и Зощенко, мировая общественность забеспокоилась. И советские мудрецы решили устроить встречу Ахматовой и Зощенко с английскими студентами: вот, мол, все живы-здоровы. Студенты задавали вопросы, писатели отвечали. И как-то не очень правильно Зощенко ответил. По горячим следам назначили писательское собрание. Вылили на Зощенко новую порцию помоев, вызвали на трибуну каяться. Он вышел и проговорил: "Чего вы хотите? Чтобы я согласился, что я подонок, хулиган, трус? А я русский офицер, награжден Георгиевскими крестами. Моя литературная жизнь кончена, дайте мне спокойно умереть!" И в гробовой тишине раздались одинокие аплодисменты.

Вы ошиблись, если решили, что хлопал Шварц. Хлопал Израиль Меттер, негромкий писатель и достойнейший человек (автор, кстати, повести про пограничную собаку "Мухтар", по которой сняли потом знаменитый фильм). А Шварц после собрания подбежал к нему с упреками. Зачем было хлопать?! Ну неужели же неясно, что это только разозлит затеявших всю эту мерзость подлецов?! И только навредит Зощенко!

Можно считать это конформизмом, трусостью или чем вам еще будет угодно. Но знаете, почему на том собрании прорабатывали одного Зощенко? Потому что Анна Андреевна Ахматова на встрече с английскими студентами твердым и ясным голосом произнесла, что и речь товарища Жданова, и постановление ЦК партии о журналах "Звезда" и "Ленинград" считает абсолютно правильными.