Статьи разных лет

И последнее. В немецких лагерях действовали хоть какие-то, но правила: что можно, а чего нельзя. Вот таких правил у нас нет вовсе. Вот не нравятся, например, мэру Лужкову, баркашовцы. Ату их, за решетку. Закон? А при чем здесь закон? Ну не нравится власти гусинских Русский народ, чего с ним церемониться? Мы их и фашизмом доконаем, и за контру они у нас сойдут, как в 1918. То есть, формально, у нас, вроде бы, есть все, что надлежит иметь нормальному государству: органы правосудия, органы надзора за исполнением законов, законодательные палаты и «правозащитники». Но по поступающим последнее время сообщениям средств массовой информации, кем-то решено, например, бороться с «политическим экстремизмом» и «антисемитизмом» в виде «Русского фашизма». А что делать? Угроза-то явная! Нет-нет, а кто-то да и напишет про владычество в России гусинских да хайтов. И сколько удовольствий для этих гусинских и хайтов открывает эта борьба с «антисемитизмом»! Какую гамму чувств можно испытать от своего беззакония! «Чё хочу, то и ворочу!» И вот уже не суд, а милиционер с дубинкой встает на борьбу с печатным словом и определяет: насколько та или иная книга экстремистская. Книгу — в костер, продавца — в кутузку! По какому праву? «А по такому!» Дело самое что ни на есть привычное. Особенно, в части борьбы с черносотенством. Еще в двадцатые-тридцатые годы горели костры из Русских книг и икон, ведь в книгах и на иконах — сплошь были черносотенцы, всякая там поповщина и Русский дух. «От зари до зари все горят здесь костры, комсомольцы в поход собираются», — пели в тридцатых годах правозащитники и демократы тех времен — отцы и дедушки нынешних…

Конечно, сами-то милиционеры вместе с сыщиками вряд ли будут читать отбираемые ими газеты и книги. Можно ли им, исполнителям, да еще и в большинстве Русским, доверять борьбу с антисемитизмом? Да и кто может считаться главным специалистом в области этой борьбы, как не раввины? И теперь, вероятно, десяток раввинов будут командовать, а милиционеры с дубинками исполнять: шастать по газетным киоскам и книжным магазинам со списками запрещенных раввинами книг и газет. Это что же получается? Еврейский фашизм? Диктатура? Да вы что! Так нельзя теперь говорить! Это обычная демократия. И наконец-то осуществилась заветная мечта наших демократов-перестройщиков и гуманистов: снова любимые тридцатые, снова политические доносы, снова комсомольцы в поход собираются. Конечно, кто-то скажет по своей наивности: «А закон?» Ведь только суд может закрыть газету, а иначе — это вопиющий произвол, это борьба с печатным словом полицейскими методами. Но вопросы эти — от нашей глупости и плохого питания. И еще от телячьей наивности. Верная народная примета гласит: что любят, о том и говорят. Если десятилетиями «разоблачается» сталинизм, тридцатые годы и ЧК с лагерями, значит, жди: все это вернется. Потому, что власть имущие питают слабость ко всей этой бесовщине. Ведь все это — родное, близкое, замешанное на демократической закваске.

Также, в первой части было сказано, что мадам Новодворская и ее соратники по борьбе за демократию под шестиконечной звездой страдают наследственным мазохизмом, вернее, садомазохизмом. Схватить, урвать, раздавить, оболгать, удариться в истерику, и в то же время страстно желать получить по шее — таков этот психологический комплекс коммунальной склочницы у этой дамы и ее соратников во всем мире. Отсюда это постоянное желание получить какой-никакой театральный погромчик, чтобы почувствовать себя, для остроты ощущения, героем, борцом, мимо носа которого так и летают, как пчелы, пули, так и свистят, шалунишки эдакие. За полным отсутствием даже намека на что-либо подобное, приходится самим создавать «Русский фашизм» и «рост антисемитизма». Дело опять же привычное. В двадцатые и тридцатые создавали на Лубянке всякие контрреволюционные организации и таращили точно так же глаза от возмущения: «Разоблачен новый белогвардейский центр!» И появлялись то «тресты», то еще что-нибудь в этом роде. Под такие разоблачения только и можно вышибить деньгу у западных друзей и объяснить мировой общественности, отчего в России к концу второго тысячелетия без всяких войн, засух и землетрясений — голод. Правильно, виноват «Русский фашизм» и «политический экстремизм». Русский, конечно.

К тому же, нынешняя желтая наша власть просто скучает без врага. Бандиты, как мы говорили, — это ее родные дети, ее главная опора, причем, где кончается бандит и начинается власть — не может сказать никто. (Когда чубайсовские помощники на глазах у всей страны воровали полмиллиона долларов, а Чубайс всенародно врал, что не воровали — это что? Кончилась власть и начался преступный мир? Или наоборот? Да только ли это? — ред.).