Статский советник

Устроено «дворянское» было так: посередине общая зала с большущим мраморным бассейном, окруженным дорическими колоннами; вокруг бассейна галерея, куда выходят двери шести отдельных кабинетов. Однако главный вход в кабинеты не из общей залы, а с другой стороны, из опоясывающего здание широкого коридора. Осмотрел придирчивый чиновник и номера. На серебряные шайки и позолоченные краны не очень-то и взглянул, зато внимательно подергал задвижку на дверях, ведущих в бассейную залу, и прогулялся по внешнему коридору. Направо по нему можно было выйти к женской половине бань, налево коридор вел к служебной лестнице. Выхода на улицу с этой стороны не было, чем Фандорин почему-то остался особенно доволен.

Договоренность с Глебом Георгиевичем статский советник выполнил не совсем точно. Вернее сказать, перевыполнил – заказал на вечер не только обговоренный шестой номер, но и остальные пять, оставив для прочих посетителей лишь общую залу.

Но это была только первая из странностей поведения Фандорина.

Вторая состояла в том, что к главному делу нынешнего дня, встрече с Дианой, чиновник особых поручений отнесся как-то не очень обстоятельно, можно даже сказать, спустя рукава.

Протелефонировав «сотруднице» из банного вестибюля и условившись о немедленном свидании, Эраст Петрович сразу же и отправился в неприметный арбатский особняк.

В знакомой сумеречной комнате, где пахло мускусом и пылью от вечно задвинутых штор, гостя встретили совсем не так, как в прошлый и позапрошлый раз. Стоило Фандорину переступить порог тихого кабинета, как к нему, шелестя шелками, метнулась стремительная, узкая тень. Гибкие руки обхватили его за плечи, к груди прижалось закрытое вуалью лицо.

– Боже, боже, какое счастье, что вы пришли, – зашуршал сбивающийся голос. – Мне так страшно! Я глупо вела себя в прошлый раз, ради всего святого, простите. Вы должны извинить самоуверенность женщины, которая слишком увлекалась ролью разбивательницы сердец. Знаки внимания, которыми осыпали меня Станислав Филиппович и Петр Иванович, совсем вскружили мне голову. Бедные, бедные Пьер и Станислас! Могла ли я подумать… – Шепот перешел во всхлипывание, на рубашку статского советника упала самая настоящая слеза, а за ней еще одна и еще.

Однако Эраст Петрович и не подумал использовать психологически выгодный момент в интересах расследования. Осторожно отстранив плачущую «сотрудницу», он прошел в комнату и сел не на диван, как в прошлый раз, а в кресло, возле письменного стола, на котором тускло поблескивала никелированными клавишами пишущая машина.

Впрочем, Диану сдержанность гостя нисколько не смутила. Стройная фигурка последовала за Фандориным, на миг замерла перед креслом и вдруг переломилась пополам – эксцентричная особа рухнула на колени и моляще воздела сцепленные руки:

– О, не будьте так холодны и жестоки! – Поразительно, но шепот никоим образом не ограничивал драматических модуляций голоса – очевидно, сказывалась изрядная тренировка. – Вы не представляете, как много я пережила. Я осталась совсем одна, без защитника, без покровителя! Поверьте, я умею быть полезной и… благодарной. Не уходите! Останьтесь, побудьте у меня подольше! Утешьте меня, осушите мои слезы. Я чувствую в вас спокойную, уверенную силу. Только вы можете вернуть меня к жизни. С Бурляевым и Сверчинским я была госпожой, но я могу быть и рабыней! Я исполню любое ваше желание!

– В самом д-деле? – заинтересовался Фандорин, глядя на темный силуэт сверху вниз. – Тогда для начала снимите вуаль и зажгите свет.

– Нет, только не это! – отпрянула, вскочив на ноги, Диана. – Любое другое желание, лю-бо-е, но только не это.

Статский советник молчал, глядя в сторону, что было уже и не очень учтиво.

– Вы останетесь? – жалобно выдохнула бывшая роковая женщина, прижимая руки к груди.

– Увы, не могу. Дела службы, – сказал Эраст Петрович, поднимаясь. – Я вижу, вы в расстроенных чувствах, а на долгий разговор у меня сейчас нет времени.

– Так приходите вечером, – маняще прошелестел голос. – Я буду ждать вас.

– Вечером тоже не могу, – объяснил Фандорин и доверительно сообщил. – А чтобы вы не восприняли мой отказ как оскорбление, поясню, чем буду занят. У меня назначено свидание совсем иного рода, куда менее романтическое. В десять часов встречаюсь с князем Пожарским, вице-директором Департамента полиции. Представьте себе, в Петросовских банях. Смешно, правда? Издержки к-конспирации. Зато обеспечены конфиденциальность и полнейший тет-а-тет. Первый номер, самый лучший во всем «дворянском» отделении. Вот, сударыня, в каких экзотических условиях вынуждены встречаться руководители расследования.

– Тогда пока только вот это…

Она быстро сделала шаг вперед и, чуть приподняв вуаль, коснулась влажными губами его щеки.

От этого прикосновения Эраст Петрович вздрогнул, посмотрел на «сотрудницу» с некоторым испугом и, поклонившись, вышел.

* * *

Дальше статский советник повел себя еще чудней.