Статуя сексуальной свободы

Вернувшись домой, я первым делом отыскала на вешалке в прихожей спортивную сумку. Нужная мне бумажка нашлась в боковом кармане, она немного помялась, но цифры были хорошо видны. Шевеля губами, я несколько раз мысленно повторила телефонный номер и в результате заучила его наизусть. У меня было ощущение, что номерок чрезвычайно важный и имеет смысл затвердить его, чтобы в случае чего обойтись без шпаргалки.

Зубрежкой я занималась в коридоре, уткнувшись носом в укромный уголочек у телефона, и со стороны, наверное, смотрелась тихой молельщицей. Зяма, вредина, не упустил возможность поиздеваться над сестренкой и, шествуя к себе, постным голосом проскрипел:

— И избави мя от лукавого, амии-и-инь!

— Проходим мимо, не скапливаемся! — рявкнула я, как заправский цербер.

Оценив серьезность моего тона и высоту замаха руки, Зяма проявил благоразумие и скапливаться не стал. Когда он удалился, оставив меня в одиночестве, я потянулась к телефону и набрала номер, но не тот, который заучила только что, а другой, знакомый с давно минувших институтских времен.

— Инка, ты? — обрадовался моему звонку Макс Смеловский. — Неужели господь услышал мои молитвы и вразумил тебя, дорогая? Мы наконец поженимся, ты согласна?

— Избави мя от лукавого! — весьма в тему брякнула я. — Какая женитьба, Макс, ты в своем уме? Мне сейчас не до романов.

— Ты что, заболела? — вечный поклонник забеспокоился, и я подумала, что у меня, похоже, устойчивая репутация сексуально озабоченной дамы, но фиксироваться на этом не стала, сменила тему:

— Максик, у тебя, помнится, есть контакт с МТС?

— С машинно-тракторной станцией или с мобильной телефонной сетью?

— Не вредничай! — строго сказала я.

— Ну, есть, — верный поклонник послушно перестал вредничать. — А чего тебе надо?

— Надо посмотреть в базе данных один номерочек и узнать, кому он принадлежал.

— А почему в прошедшем времени? Что случилось с владельцем телефончика? — В Максе проснулся профессиональный искатель новостей и ловец сенсаций.

— Потом расскажу, — пообещала я, поленившись придумать подходящую историю.

— Ладно. А свидание мне подаришь?

— Тоже потом.

— А поцелуй? — не отставал страстный кавалер. — А надежду на воссоединение?

— Слушай, не многовато ли будет подарков? — рассердилась я. — До Нового года еще целых три недели! — и тут же смягчилась: — Ладно, если добудешь нужную мне информацию — схожу с тобой в кино.

— Ты и так уже должна мне поход в кино! Варвара Петровна твердо обещала! — заволновался Макс.

— Схожу с тобой в кино и еще посижу в кафе, — уступила я. — Но все роскошества за твой счет. Я сегодня последние деньги потратила на медицинские костюмы и простыню, и теперь у меня финансовый кризис, а зарплаты в этом месяце не будет, потому что Бронич угодил в больницу.

— Это ему ты купила медицинский костюм? — ревниво спросил Макс. — А простыню тоже ему? Это, случайно, не служебный роман?

— Отстань, а? — устало попросила я. — Узнай, что прошу, и я тебя поцелую. Потом. Если захочешь.

Смеловский радостно заверил, что захочет этого обязательно и непременно, более того, он хочет этого уже сейчас, но я была тверже камня и сказала, как отрезала:

— Утром информация — вечером поцелуй! Вечером информация — утром поцелуй.

Обнаглевший Макс заикнулся было про ночь, почему-то не охваченную регламентом поцелуев, и я исправила ошибку, вежливо пожелав ему спокойной ночи и звучно чмокнув трубку.

Самой мне было не до сна. Отказавшись от позднего ужина, любезно предложенного папулей, я легла в постель и крутилась там, как веретенце ловкой пряхи, пока туго-натуго не запуталась в простыне и пододеяльнике. На то, чтобы выбраться из бельевого кокона, ушла пара минут, и за это время я приняла ответственное решение наплевать на обет безбрачия. Будь рядом со мной любимый мужчина, в борьбе с бессонницей мы имели бы численное преимущество!

Моя симпатичная батистовая ночнушка безобразно измялась, так что пришлось ее снять и надеть халатик на голое тело, но я была уверена, что Денис Кулебякин не станет сетовать на скудность моего наряда. Сунув ноги в тапочки, я выскользнула сначала из комнаты, а потом из квартиры.

Предупреждать милого о своем визите я не стала, но сделать ему сюрприз не получилось. Кулебякина опять не было дома! И бассет его тоже отсутствовал, иначе в ответ на мои призывы из-за двери непременно послышалось бы радостное собачье повизгивание. Сказать, что мне это не понравилось, значило — ничего не сказать. Несолоно хлебавши я вернулась домой и первым делом позвонила на сотовый своему неверному возлюбленному.

Кулебякин подозрительно долго не брал трубку, так что я успела вообразить себе шокирующие сцены разгульного мальчишника: и Дениса в галстуке из сетчатого чулка, и Барклая в попоне из велюрового халатика… Поскольку воображение у меня почти такое же сильное, как чемпион мира по армрестлингу, выглядели эти фантазийно-эротические сцены очень убедительно. Когда трубка наконец ожила и послышался убитый голос: «Кулебякин, слушаю…», я живо нашла самое правдоподобное объяснение смертельной усталости милого и коброй зашипела: