Ставок больше нет

– На завтра было намечено восстание против Правителя. Мы собирались выступить широким фронтом. Я шел предупредить товарищей, что нас заманивают в ловушку и не следует высовываться. А они приняли меня за предателя.

Ева молча слушает его рассказ.

– Они видели меня с вами и знают, кто ваш муж. Понимаете?

В эту минуту в дверь стучат…

Пьер резко оборачивается. Его лицо становится серьезным, словно он предчувствует опасность.

После недолгого колебания он гасит свет, открывает ящик комода, вынимает револьвер и засовывает его в карман.

– Отойдите… – шепчет он Еве, которая успела подойти к двери.

Как только она отходит, он резко открывает дверь. Перед ним стоит Пауло.

– А, это ты? Чего тебе? – Пауло отвечает не сразу. Он задыхается и страшно взволнован. – Что ты забыл у стукача? – суровым голосом интересуется Пьер. – Но Пауло по-прежнему молчит, и Пьер взрывается: – Ну, что, надумал?

– Уходи, Пьер. Беги. Они сейчас будут здесь. Они хотят убить тебя.

– Ты веришь, что я вас сдал?

– Я не знаю, – отвечает Пауло. – Но уходи, Пьер. Ты должен бежать.

Пьер на минуту задумывается.

– Прощай, Пауло… И спасибо тебе.

Закрыв дверь, он возвращается к комоду, в котором взял револьвер. Ева стоит, прислонившись к стене. В вечерней полутьме они едва различают друг друга.

– Уходите, Ева, – просит Пьер, – вы слышали? Вы не можете здесь оставаться.

Еву разбирает смех.

– А вы? Вы уходите?

– Нет, – отвечает он, возвращая револьвер в ящик стола.

– Мой бедный Пьер, тогда и я остаюсь.

– Нельзя.

– Да куда же мне идти?

– К Люсетте? – предлагает Пьер.

Она пожимает плечами и медленно подходит к столу.

– Я не боюсь смерти, Пьер. Я знаю, что это такое, – заявляет она, наклоняясь над вазой с цветами, берет розу и вставляет ее в волосы. – К тому же нас в любом случае ожидает смерть, не так ли?

– Почему? – удивляется Пьер.

– Потому что у нас ничего не вышло…

Она поворачивается к Пьеру и берет его за руку.

– Ну же, Пьер, признайтесь… вы пожелали воскреснуть не ради меня, а ради вашего восстания… Теперь же, когда ему не бывать, вам все равно, умирать или нет. Вы знаете, что вас идут убивать, и остаетесь.

– А вы? Не ради ли Люсетты вернулись на землю вы?

Она кладет голову на грудь Пьеру и, помолчав, шепчет:

– Возможно…

Он сжимает ее в объятиях.

– Мы проиграли, Ева… – говорит он. – Остается только ждать… – И добавляет: – Посмотрите.

– На кого?

– На нас.

И только тогда она начинает различать их отражение в зеркале.

– В первый и последний раз мы видим себя вместе в зеркале… – произносит он и, улыбнувшись отражению, добавляет: – А ведь могло получиться…

– Да, могло. Вы были как раз такого роста, чтобы я могла класть вам голову на плечо…

С лестничной клетки долетает звук шагов.

Они одновременно поворачивают головы к двери.

– Ну, вот и они, – выдыхает Пьер.

Они пристально вглядываются друг в друга…

– Обнимите меня, – шепчет Ева.

Он исполняет ее просьбу. Они продолжают смотреть друг на друга так, словно хотят навсегда запечатлеть прижизненный облик другого.

– Поцелуйте меня, – просит Ева.

Пьер целует ее. Затем разжимает объятия, его руки скользят вверх по ее телу к груди.

– Когда я был мертвым, я так желал ласкать вашу грудь. Теперь это будет в первый и последний раз…

– А я так желала, чтобы вы обняли меня, – шепчет она в ответ.

В дверь стучат с удвоенной силой.

Пьер снова обнимает Еву и почти беззвучно шепчет ей:

– Они станут стрелять в замочную скважину. В нас. Но я буду ощущать ваше тело. Ради этого стоило воскреснуть…

Ева отдается поцелую. На лестничной клетке что-то происходит, шаги начинают удаляться, а затем и совсем затихают.

Пьер медленно выпрямляется. Ева поворачивает голову к двери. Они смотрят друг на друга и вдруг, смущенные близостью, начинают чувствовать неловкость. Ева отстраняется.

– Они ушли.

Сделав несколько шагов, она подходит к креслу и облокачивается на его спинку. Пьер идет к окну, чтобы попытаться разглядеть что-либо.

– Они вернутся, – уверенно говорит он. – Ева, что случилось? – подойдя к ней, спрашивает он.

Она живо оборачивается к нему.

– Нет, не подходите.

Пьер останавливается и замирает, затем все же делает к ней шаг, повторяя более ласково:

– Ева…

Она напряженно смотрит, как он к ней подходит, готовая дать отпор.

Пьер медленно берет лицо Евы в свои ладони.

– Ева, мы одни… Одни во всем мире. Нужно любить друг друга. Нужно любить друг друга. Это наш шанс.

Ева немного успокаивается и вдруг высвобождается из его рук и идет через всю комнату; Пьер не спускает с нее глаз. Он явно удивлен. Не произнося ни слова, она садится на постель, чуть откинувшись назад, опираясь на ладони, и ждет Пьера со смесью решимости и тревоги.

Пьер идет к ней.

Стоя напротив Евы, он наблюдает, как она ложится на спину, положив руки под голову. Ее глаза широко открыты. Пьер упирается руками в постель, затем сгибает руки в локтях и склоняется ниже. Но Ева чуть отворачивает голову, и он зарывается лицом в ее шею.

Она неподвижна. Ее широко открытые глаза устремлены в потолок, покрашенный дешевой краской. Она видит стол с цветами, комод с фотографией матери Пьера, зеркало и снова потолок.