Стажер диверсионной группы

Спрыгнув с брони – старые кости тоже надо разминать! – старшина потрусил к роще. За ним поспешали Павел и Мирон – парни разбитные были, с замашками жиганов. Именно, что были – до призыва. Война их быстренько выправила.

Рощица была не широка, и вскоре Пасько выбрался на опушку. Перед ним открылся обширный луг, с краю которого немцы устроили аэродром подскока. Под деревьями прятались грузовики с автоцистернами, масксети скрывали палатки и полевые склады боеприпасов, а на травке прогревали моторы «Мессершмитты» – вот что ему послышалось.

Немецких истребителей было всего шесть штук, и они готовились к взлету.

– Пашка, дуй до танка, скажешь, чтоб передали всем – аэродром тут у немцев, а шесть «мессеров» вот-вот взлетят!

– Дую! – выдохнул красноармеец и почесал до своих.

Двигатель одного из «худых» взревел, толкая истребитель, и тот стал медленно выруливать, слегка покачивая крыльями. Развернулся и покатил, набирая скорость. Вот уже и хвост оторвал, поднялся на метр, на другой…

Хлесткий выстрел из «сорокапятки» сбил его на взлете – снаряд в кабину или в мотор не попал, зато угодил прямо в бензобак, расположенный позади сиденья пилота. Горючее красиво взорвалось, расплескиваясь огненным шаром. Хвост самолета, дымясь, полетел на взлетную полосу, а обрубок с крыльями кувыркнулся вперед, заскакал, разваливаясь на куски.

– Долетался, орел щипаный? – процедил старшина и бегом отправился к своим.

Тут же ухнула пушка посолиднее – это вывернул «Т-34». Наводчик целился не по самолетам, ударив осколочно-фугасным по автоцистерне. Та буквально вывернулась наизнанку, «распускаясь» в ярком пламени. Второй снаряд влетел в импровизированный склад боеприпасов, и тут уж веселуха похлеще вышла – фугаски детонировали одна за другой, целые «гроздья» авиабомб рвались, меча рои осколков.

Несколько пулеметных гнезд и блиндажей «тридцатьчетверки» сравняли с землей и ринулись на поле. Они сшибали истребители и давили их гусеницами, раскатывая в «блины комом». Хорошо рейд начался!

Михалыч выскочил из рощи как раз, когда все «Т-34» завернули за деревья, принимая участие в общей давильне. Только три или четыре «бэтэшки» шастали вокруг, гоняясь за немцами из аэродромной команды, – те ополоумели от страха и метались, как зайцы.

Взвод Пасько тоже участвовал в «охоте», и старшине пришлось надрывать горло, чтобы собрать бойцов. Как оказалось, очень вовремя – из-за ближайшего леска показались два немецких танка, «двойка» и «тройка». За ними следовал бронетранспортер, тут же открывший пулеметный огонь, и четыре грузовика, волокущих на прицепе мощные зенитные орудия, 88-миллиметровые «ахт-ахт». Надо полагать, местному аэродрому решили повысить статус. Стало быть, и охрану дать соответствующую.

– Ах ты…

Лишь один экипаж «Т-34» вовремя заметил противника – башня танка развернулась, и орудие тут же плюнуло огнем, накрывая один из грузовиков. Кузов у того разорвало, почти переломив «Опель» или «Бюссинг».

Тут же в бой вступили оба немецких танка, выстрелив почти что дуплетом, но ни тот, ни другой не смогли подбить «тридцатьчетверку». Даже 50-миллиметровый снаряд, выпущенный «Т-III», ударил рикошетом по наклонной броне «русского чуда», выбив сноп искр.

«Тридцатьчетверка» перенесла огонь на танки, подбив со второго выстрела хилую немецкую «двойку».

– Не тех бьешь! – заорал старшина.

Может, танкисты не видели зенитчиков?

А вот зенитчики не сплоховали – очень быстро изготовившись к бою, они выстрелили, почти не целясь, – 88-миллиметровый снаряд, да со ста метров… Никакая броня не смогла бы устоять.

«Т-34», тот самый, что подбил «двойку», «поймал» немецкий снаряд бортом. Танк вздрогнул и встал колом, густо задымил двигатель, а вот и огонь показался. Полминуты «тридцатьчетверка» казалась мертвой, как вдруг ворохнулась башня и гулко ударило орудие.

Первый снаряд угодил в тягач, прореживая обслугу зенитки, а второй точнехонько попал в зловредную пушку, обращая ту в металлолом. Тут же выстрелила «двойка», но промахнулась, а вот две «бэтэшки», зашедшие немецким танкистам в тыл, сработали точно – наводчики «в четыре руки» расстреляли корму «Т-III», и бензиновый движок «Майбах» весело полыхнул. Танкисты тотчас же полезли наружу.

– Паха! – заорал Игнат Михайлович. – Мирон! Миха! Спите, сукины дети?!

Красноармейцы тут же открыли огонь из винтовок, снимая немецкий экипаж.

И вот уже все пять «тридцатьчетверок» развернулись, чтобы примерно наказать наглых артиллеристов. В два залпа с зенитной артиллерией было вроде покончено. В сторонке горел перевернувшийся «Ганомаг».

И тут старшина увидал, что бывает на войне, если слишком рано начинаешь праздновать победу. В полусотне метров от него остановился «БТ-7», из люков высунулись танкисты, потрясая кулаками: показали вам, суки, кузькину мать?! То-то же!

И вдруг на месте «бэтэшки» вздыбился пламень и дым. И пыль, и клочья рваной стали.