Stelazin ч3

Эволюция не сталкивала примата с цианистым калием или боевыми отравляющими веществами. Практически все токсины, с которыми встречается животное это органические токсины. Именно их то и надо уметь определять. И для этого придуман горький вкус. Горький вкус самый сложный на уровне биологии. Рецептор на соленое только один- собственно на найтрий хлор, рецепторов на сладкое два, а рецепторов на горькое больше двадцати штук под разные молекулы и число известных постоянно растет. Подавляющее число токсичных и потенциально опасных растительных алкалоидов мы воспринимаем как горькие. И, конечно же, они не изначально от природы своей горькие, просто животные научились опознавать их по вкусу. А поскольку нам нет нужды разбираться в оттенках дерьма, эти несколько десятков совершенно различных вкусов в головном мозгу сходятся вместе и мы на выходе чувствует единый на всех вкус горечи. Значит это токсично. Выглядит как еда, но это не еда. Выплюнь каку.

Даже актиния способна определять потенциально токсичные для нее кусочки органики и активно выталкивать из себя. Открытый вопрос, чувствует ли актиния вкус горечи, и уж всяко,- она не чувствует отвращения, но мы- чувствуем. Это самое дно отвращения и ее биологический фундамент.

Следующий этаж устроен чуть посложнее. Токсины мы способны научиться определять на вкус. Инфекционные агенты, - нет. Бактерии и вирусы не имеют собственного вкуса, и если даже придумать рецепторы, которые будут их опознавать, через неделю придет новый штамм и начинай сначала. Они слишком быстро меняются при необходимости (см. историю с антибиотиками). Поэтому есть необходимость обнаруживать их по контексту и по следам жизнедеятельности.

Гнилое, разложившееся, покрытое слизью, имеющее зеленовато-желтый оттенок гниения и характерный неприятный запах, etc. Так мы можем предположить, что эта органика кишит болезнетворными микробами.

Горький вкус,- это еще не отвращение, это чуть ниже, это просто неприятный отталкивающий вкус. А вот это,- уже первичное базовое отвращение. На горькое у нас есть перцепция, на заразное нет. Поэтому на токсические агенты достаточно хороших датчиков, а вот на инфекционные агенты надо подключать аффект, которые будет быстро и надежно блокировать нежелательное и потенциально опасное поведение.

Это особенно важно для человека в плане наших сложных отношений с животным белком. Мы же не хищники по природе своей, приматы условно всеядны (те же шимпанзе вполне охотно поедают всякую мелкую живность), но на практике в основном заточены под углеводную растительную диету. Только люди активно включили животный белок в свой рацион (тут я имею в виду не лично сапиенсов, а вообще всех homo), это имело свои бонусы, но и повлекло множество осложнений. Главная проблема,- наш пищеварительный тракт не очень-то сырое мясо переваривает. Чтобы успешно переварить животный белок, он должен быть предварительно денатурирован и гидролизован (особенно это коллагена касается). В настоящее время это не проблема, мы это делаем предварительной термической обработкой,- варкой, жаркой и прочими кулинарными мероприятиями. Но когда огня еще не было- естественным способом предварительной ферментации было гниение. Концепция первых хомо как полуденных падальщиков достаточно давняя, до сих пор у нее есть противники и критики, это не общепринятая модель, но в свете сказанного лично мне она кажется очень логичной.

Естественное, доступное и усвояемое мясо- это подгнившее мясо. В принципе, этот способ до сих пор активно используется в этнической кухне северных народов. У них в рационе 70-75% животного белка, потому что в тех краях никакие углеводы толком не растут, кроме ягеля и всякой северной ягоды плюс практически недоступна огневая кухня, поэтому у них до сих пор масса национальных блюд на основе естественной ферментации,- все эти квашеные тюлени, строганина из подгнившего омуля и прочие такие же нямки.

Когда-то мы все примерно так и жили. Но с гниением животного белка есть и другая проблема,- он становится несъедобен и токсичен. Кошкам да собакам в этом смысле проще,- они хищники, они заточены под животный белок, и все их предки и предки их предков, что кошачьи, что псовые,- тоже были хищники. А мы приматы и пищеварительная система у нас соотвественная, поэтому включение мяса в рацион поставило в свое время непростую задачу,- с одной стороны, лучше всего животный белок потреблять в измененном виде, но если позволить гниению зайти слишком далеко (и даже не слишком, чуть-чуть дальше допустимого),- то все, уже нельзя. И это каждый раз игра на грани фола.

Тут-то и потребовалась сильная, яркая, специфичная эмоция, срабатывающая мгновенно и надежно, раньше, чем мы сможем что-то подумать или сделать, которая отрубает нас от ненужного поведения,- не трогай, нельзя, фу.