Стенание

— Я знаю о планах Генриха. Король рассказывал мне про новые мантии и драгоценности для меня и моих фрейлин. А я все это время обманываю его, — добавила Екатерина с дрожью в голосе.

Я подумал, как быстро исчезнет вся эта пышность, если «Стенание грешницы» вдруг появится на улицах Лондона. Вспомнив рассказ Милдмора о том, что творили с Энн Аскью в Тауэре, я внутренне содрогнулся, но тут же взял себя в руки.

Архиепископ продолжил весьма оптимистичным тоном:

— Высокого гостя встретит ваш брат граф Эссекс и проедет с ним по Лондону. Он тоже будет в центре торжеств. Гардинер и Норфолк во время совещания молчали. Их охота на еретиков закончилась провалом, мадам, это становится все яснее с каждым днем.

— Если только что-то снова ее не оживит, — возразила королева и обратилась ко мне: — Я слышала от дяди, что двое ваших помощников ранены. Мне очень жаль, что так получилось.

— К счастью, ранения легкие, ваше величество.

— А этот Милдмор, вы спрятали его в надежном месте? — спросила Екатерина лорда Парра.

— Да, вместе со стражником и столяром, которые помогали Лиману.

— Эти двое могут быть обвинены в измене, — заметил Сесил.

Парр покачал головой:

— Если все утрясется, нужно обеспечить, чтобы все трое потихоньку исчезли из Лондона куда-нибудь подальше, в провинцию.

— Когда Милдмор не появится в Тауэре, потому что якобы заболел, — сказал я, — то поначалу его начальство, может быть, и поверит. Но ведь рано или поздно выяснится, что он пропал.

— И что? Мы тут ни при чем. Подумают, что тюремщик сбежал.

— В этом деле уже столько пропавших… — тихо проговорила королева. — Да еще двое убитых. И все из-за меня.

— Ну, положим, тут и Энн Аскью сыграла свою роль, — угрюмо проворчал Парр. — Покарай ее Бог за дикую ересь!

При этих его словах Кранмер обеспокоенно закусил губу и обратился к королеве:

— С позволения вашего величества, сержант Шардлейк хотел бы изложить нам свои соображения. — Он указал на лист бумаги на столе.

Екатерина посмотрела на меня и кивнула, а я снова поклонился.

Сесил пододвинул стулья архиепископу и королеве, а сам встал рядом с лордом Парром. Итак, перед нами был список имен и дат:

Армистед Грининг — убит 11 июля.

Джеймс Маккендрик — пропал 11/12 июля.

Уильям Кёрди — пропал 11/12 июля.

Андрес Вандерстайн — пропал 11/12 июля.

Элиас Рук — сбежал 17 июля, убит 18 июля.

Майкл Лиман — для осуществления кражи рукописи подкупил столяра Барвика и стражника Годжера; предположительно (почти наверняка) передал «Стенание грешницы» Гринингу 9 июля. Бежал из Уайтхолла 19 июля.

Томас Милдмор — передал записи Энн Аскью 30 июня.

— Эти семь человек входили в радикальный кружок, который собирался в доме Армистеда Грининга, — пояснил я.

Архиепископ указал на лист:

— А почему имя Милдмора помещено отдельно?

— Потому что он не был полноправным его членом. У них могли быть и другие не очень близкие единомышленники, но первые шестеро составляли ядро компании. Вандерстайн мог иметь связи с анабаптистами, а Кёрди был довольно состоятельным, и, вероятно, именно он дал Лиману деньги, чтобы подкупить замочных дел мастера Барвика и стражника Годжера. Сам Грининг почти определенно имел связь с Джоном Бойлом в Антверпене и, вероятно, получал из Фландрии запрещенные книги. Показания Милдмора не оставляют сомнений, что они там не просто спорили и теоретизировали; то была деятельная организация ревностных анабаптистов. — Я оглядел присутствующих. — Думаю, их целью было завербовать лиц, пользующихся доверием властей или имеющих доступ в секретные помещения: например, стражника Лимана и служившего в Тауэре Милдмора. Однако последний не принял их взглядов на общественное устройство, как и на мессу, и они попросили его уйти. Но позже, увидев, что люди Гардинера сотворили с Энн Аскью, Милдмор почувствовал, что должен действовать. Томас счел Грининга подходящим человеком, чтобы передать ему записки этой женщины. И не ошибся: тот и впрямь задумал переправить их Джону Бойлу.

Все молчали. Королева нервно теребила жемчужину у себя на груди, а Томас Кранмер уставился на меня встревоженным взглядом. Уильям Сесил медленно кивал.

— Потом Грининга убили, — продолжил я. — А что касается остальных пятерых, — я провел пальцем по списку имен, — то трое немедленно скрылись: Маккендрик, Кёрди и голландец Вандерстайн. Стражник Лиман остался в Уайтхолле, а Элиас перешел работать к соседу Грининга, печатнику Джеффри Оукдену.

— Если трое других скрылись, а не были убиты, то почему же Элиас и Лиман не сбежали тоже? — спросил Томас.