Стенание

— Мы все дали маху, — напомнил я ему.

— Мой хозяин здесь. — Стайс понизил голос. — Он недоволен.

— А как Гоуэр?

— Похоже, умирает.

— Мне очень жаль.

Стайс провел нас наверх. Сэр Ричард Рич опять сидел за столом. Ставни были закрыты, отчего в комнате стояла духота. Несомненно, тайный советник не хотел, чтобы его увидели здесь прохожие с улицы. Он сразу набросился на нас:

— Черт меня раздери! Этой ночью вы устроили просто кровавую бойню! И при этом все-таки умудрились их упустить!

— Они оказались хорошими бойцами, — возразил я. — Поэтому и не получилось задержать Вандерстайна.

— Мы сделали все, что смогли, сэр, — добавил Стайс. — Все мы.

— Заткнись, паршивый пес! От вас толку, как от баб! А врач говорит, что скоро мне придется возиться с трупом этого никчемного Гоуэра. — Сэр Ричард сердито посмотрел на своего подручного и указал на его изувеченное ухо. — Лучше бы ты на том поединке потерял голову. Тебе она все равно без надобности!

Стайс плотно сжал губы и ничего не ответил, а Рич обратил свой угрожающий взгляд на меня:

— Надеюсь, вы были в Уайтхолле и рассказали приспешникам королевы, что книга Аскью уплыла. Причем в буквальном смысле: думаю, сейчас она уже где-нибудь на середине Северного моря. — Его маленькие серые глазки так и впились в мое лицо. — Что ж, могу предположить, что та ложь, которую Аскью сочинила про меня, в должный срок выйдет наружу. — Он говорил с долей жалости к себе, хотя вряд ли предполагал, что меня это тронет.

— Шотландец по-прежнему где-то здесь, — заметил я.

— Этот сумасшедший анабаптистский лицемер… Надеюсь, его поймают и сожгут. — Рич издал долгий злобный вздох. — С нашим союзом покончено, Шардлейк. И как я только мог подумать, что какой-то горбатый крючкотвор способен мне помочь?! — Он взмахнул тонкой рукой с унизанными перстнями пальцами. — Пошел вон!

Я внимательно смотрел на него. Я говорил лорду Парру, что если Рич не проявит никакого интереса к поимке Маккендрика, это станет свидетельством того, что его волновала только книга Энн Аскью. И все же в его буйном, с некоторой долей театральности возмущении сквозило нечто, заставившее меня призадуматься. Хотя это могли быть просто злоба и страх, что о его делишках скоро узнают. С другой стороны, он вполне мог ловить Маккендрика и без нас. Повсюду блеф, один сплошной обман…

— Вы оставите себе этот дом? — спросил я.

— Не ваше дело! — Лицо сэра Ричарда покраснело. — Немедленно уходите, или я велю Стайсу поставить этому юноше новые синяки, а заодно и вам тоже. — Он стукнул кулаком по столу. — Убирайтесь с глаз моих долой! И чтобы я больше вас не видел!

Глава 37

В тот же день я доложил обо всем лорду Парру. В кабинете вместе с ним был также Сесил. Молодой юрист казался утомленным, под глазами у него чернели темные круги. Наверняка раньше он не сталкивался ни с чем подобным этой драке в порту. Я рассказал ему о нашем визите к Ричу и добавил, что сомневаюсь, что тому известно о существовании «Стенания грешницы», хотя и не уверен в этом на сто процентов. Лорд Уильям сказал, что готовит своих людей к розыскам Маккендрика на лондонских улицах. Шотландец вполне может скрываться в столице под видом какого-нибудь нищего бродяги, однако не исключено, что он уже покинул город. Что же касается истории про Бертано, то дяде королевы удалось узнать только то, что у дома близ Чаринг-Кросс, где селят приезжающих в столицу дипломатов, выставлены стражники из личной охраны короля. Это был зловещий знак, но, поскольку тут мы более ничего поделать не могли, нам оставалось только ждать.

Прошло семь дней… Июль сменился августом, два дня подряд лил дождь, а потом снова вернулась жара, и первая неделя нового месяца не принесла никаких новостей из Уайтхолла. Каждый день я боялся услышать, что заключены какие-то новые соглашения с папой римским, а королева с ее соратниками-радикалами арестованы. Однако я заставлял себя заниматься рутинными делами. Синяки у Николаса почти прошли: он казался слегка обеспокоенным, но тем не менее настроился на работу. С радостным предвкушением мой ученик говорил о грядущем празднестве в честь прибытия французского адмирала, — по-видимому, в Тауэр привезли дополнительные пушки для грандиозного салюта, который должны были дать при появлении д’Аннебо. Я сказал Овертону, что буду участвовать в церемонии, и он искренне мне позавидовал, хотя сам я с радостью уклонился бы от такой чести. Тем временем рука у Барака полностью зажила, и я чувствовал, что он не жалеет о возвращении к нормальной жизни.