Степан Бандера в поисках Богдана Великого

Разведывательная резидентура ОУН, сквозь зубы названная польской политической полицией – дефензивой, лучшей в Европе, действовала мощно и эффективно. Псевдонимы оуновцев, не напоминавшие ни имена, ни фамилии, ни характер, ни внешность, постоянно менялись даже в зависимости от их местонахождения. Василий Кук, тогдашний проводник ОУН на Тернопольщине и будущий последний командующий УПА, большим тиражом издал в подпольных типографиях специальный учебник о нелегальной работе, конспирации в повседневной жизни, организации политических убийств, хранении документов, ухода от внешнего наблюдения, методах тайнописи и шифровки. Агенты разведывательной референтуры ОУН засылались даже в дефензиву.

Прервавшийся было поток разведывательной информации в Абвер о дорогах, аэропортах, военно-промышленном комплексе, расположении гарнизонов в СССР покатился с прежней силой. В мае Павел Судоплатов, связной ПУНа с подпольем в Восточной Украине, встретился в Роттердаме со своим вторым начальником из НКВД. 23 мая в 12 часов в ресторане «Атланта», расположенном рядом с морским портом и железнодорожным вокзалом, после доклада Судоплатов подарил Коновальцу сделанные в лаборатории НКВД шоколадные конфеты. Судоплатов ушел, а коробка конфет взорвалась через полчаса после ее перевода из вертикального в горизонтальное положение и убила Коменданта Организации Украинских Националистов.

Судоплатов сменил три поезда, всю ночь гулял по Парижу, чтобы не регистрироваться в отелях, а в судьбе ОУН наступил поворотный момент.

Давние противоречия, начавшиеся с потери в 1934 году «архива Сеника» и ареста тысячи оуновцев, которые с трудом, но сглаживал Евгений Коновалец, между старыми заграничными оуновцами и молодыми галичанами Степана Бандеры, вышли наружу и ждали своего решения.

Уже в конце мая, всего через несколько дней после роттердамского взрыва, полномочия Коменданта ОУН и главы ПУН тихо перешли к Андрею Мельнику, якобы по «завещанию Коновальца», которое в письменном виде не существовало, а было передано устно руководителям ОУН кем-то из них самих. Ярослав Барановский, как руководитель организационной референтуры Организации Украинских Националистов, объявил новым Комендантом ОУН Андрея Мельника и стал готовить его утверждение на конференции, и это была безусловная и понятная всем подпольщикам «липа».

Андрей Мельник, «Евгений», родился в декабре 1890 года на Львовщине, в 1910 году закончил Стрыйскую украинскую гимназию, с начала Первой мировой войны поступил в Украинские Сечевые стрельцы, от четового-отделенного дослужился до сотника и в ноябре 1916 года попал в российский плен.

В конце 1917 года Мельник вернулся в Киев и стал помогать Коновальцу формировать Украинский Корпус Сечевых стрельцов, сначала начальником штаба куреня, затем полка, и, наконец, всего Корпуса. После интернирования Армии УНР польскими властями Мельник в 1920–1921 годах работал в военной миссии УНР в Праге, получил в столице Чехословакии диплом лесного инженера. Он сразу же вступил в УВО и с октября 1922 по апрель 1924 года был ее краевым комендантом на Западной Украине.

В апреле 1924 года Андрей Мельник был арестован польской полицией по “делу Ольги Бессараб» и получил пять лет тюрьмы. С 1928 года он работал лесным администратором Украинской Греко-католической церкви, и даже, кажется, не был членом ОУН, а только УВО. Только через год после взрыва Коновальца в Роттердаме Андрей Мельник был утвержден руководителем ОУН на ее II Большом Сборе 26–27 августа 1939 года в Риме, но сидевшие в тюрьмах бандеровцы, как и молодые галичане, так и не признали его своим вождем.

Подготовкой побега Степана Бандеры из познанской тюрьмы «Вронки» по инициативе

З. Коссака и Р. Шухевича занимались оуновский боевик Михаил Куспись, «Терм», отсидевший в них пятилетний срок до мая 1938 года за нападение на почту в Городке, и Константин Цмоц, «Град», которые подкупили нескольких тюремщиков.

План побега в ПУНе докладывал брат выявленного предателя Ярослав Барановский, который с пылом утверждал, что весь побег спровоцирован польской полицией, чтобы убить Степана Бандеру «при попытке к бегству». Протесты принятого в ПУН еще Коновальцем Ярослава Стецько требовали дела, и вдруг два подкупленных Куспись надзирателя «Вронок» были арестованы. В ОУН заговорили, что Мельник не желает видеть на свободе такого сильного конкурента, как Степан Бандера, писавший о Барановском новому руководителю ОУН: «Когда в Краю нужно было работать, и краевые организаторы обращались к нему, чтобы активизировать работу, он об этом даже не хотел слышать». Само собой, после ареста двух подкупленных надзирателей, Степана Бендеру срочно перевели в самую страшную польскую тюрьму, устроенную в белорусской Брестской крепости.