Степной десант. Гвардейцы стоят насмерть!

Первым подъехал мотоцикл. Мотоциклист ощупал презрительным взглядом всадников и военнопленных, подал знак рукой. Мобильная группа немцев остановилась в трех метрах от отряда. Из грузовика выпрыгнули несколько солдат с винтовками и взяли отряд в полукольцо. Двери кургузого «Фольксвагена» серого цвета открылись, из него неспешно выбрались два офицера в фуражках и пухлый фельдфебель в пилотке. Селиванов соскочил с лошади, передал повод Вострецову, поправил папаху и ремень, шагнул к «Фольксвагену». В двух метрах от офицеров остановился, вытянулся, вскинул руку в приветствии:

– Хер офицер! Разрешите доложить! Конвой из четверых вверенных мне бойцов по приказу командира первого калмыцкого кавалерийского эскадрона сопровождает русских военнопленных к месту назначения, – он погладил висевший на груди «ППШ», кивнул на военнопленных. – У них трофей взяли.

Офицер в круглых очках, с погонами майора, перевел высокомерный взгляд с Селиванова на Вострецова, глянул на военнопленных, брезгливо скривил тонкие губы, покосился на фельдфебеля, спросил по-немецки:

– Что говорит эта русская свинья?

Когда фельдфебель перевел командиру слова Селиванова, он сказал:

– Спроси у него, в правильном ли направлении мы следуем?

Фельдфебель обратился к Николаю:

– Прафильно ми ехать Калькутта?

Селиванов сделал глупое лицо.

– Калькутта? А-а, так вам в Хулхуту надо!

Немец закивал головой.

– Я, я, Калькутта.

Николай заулыбался, замахал рукой на восток.

– Да, да, правильно. Хулхута. Туда ехать.

Офицер в очках понял ответ без перевода и повернулся к худому высокому обер-лейтенанту.

– Надо ехать. Пакет с секретными документами от нового командующего нашей дивизии генерала Герхарда фон Шверина должен быть сегодня утром доставлен командиру сто пятьдесят шестого моторизованного полка полковнику Йоханнесу Айзерманну.

Обер-лейтенант кивнул, громко подал команду. Немецкие солдаты залезли в грузовик. Офицеры и фельдфебель сели в «Фольксваген». Машины зарычали, колонна двинулась на восток. Селиванов обернулся, посмотрел на Гришку.

– Ты слышал, о чем они говорили?

– Да. Похоже, у них в машине находятся важные документы. Эх, если бы немцев было поменьше, можно было…

Вострецов осекся, рев двигателей заглох. Колонна неожиданно остановилась. Селиванов увидел, что немецкие солдаты в грузовике и бронетранспортере указывают им за спины. Разведчики обернулись. Уже рассвело, солнечные лучи разогнали сумрак, а поэтому было хорошо видно, что к отряду стремительно приближаются конные легионеры. Всадников было не меньше двадцати.

– Погоня, – тихо произнес Гришка.

Селиванов сплюнул.

– Как пить дать, сдал нас старик с потрохами.

Хрипатый заерзал на лошади.

– Пропали, братцы.

Николай понял, что времени на раздумье нет, и негромко скомандовал:

– Все за мной, за машины немцев.

Со стороны всадников раздались выстрелы. Легионеры стреляли вверх, чтобы предупредить немцев. Николай, чтобы не дать последним разобраться, в чем дело, с криком: «Партизаны! Хер офицер! Это партизаны!» – побежал к автомобилю. Вострецов, Манджиев и Хрипатый, подыгрывая Селиванову, выстрелили в сторону легионеров. Дверь «Фольксвагена» распахнулась, из машины, отдавая приказы, выскочил худой обер-лейтенант. Немецкие солдаты стали быстро покидать грузовик и занимать оборону, часть из них осталась в кузове. Бронетранспортер быстро развернулся передом к всадникам, дал очередь из пулемета. Ему вторили выстрелы из винтовок. Три всадника упали на землю вместе с лошадьми, остальные повернули назад. Немцы прекратили огонь. Селиванов, как и было задумано, пользуясь сложившийся ситуацией, увел отряд под защиту немецкой техники. Вострецову и Манджиеву успел шепнуть, чтобы они на всякий случай приготовили гранаты. Офицер в очках вышел из машины, подошел к обер-лейтенанту и громко спросил:

– Вильгельм, не кажется ли вам, что эти партизаны были в немецкой форме?

Обер-лейтенант посмотрел в бинокль.

– Да, это так, господин майор. Они машут нам чем-то белым. По-моему, они капитулируют. Я думаю, мы ошиблись, приняв этих всадников за партизан.