Стервам слова не давали

Итак. Я работала, работала, а Филя всё не звонил. Не позвонил он и в понедельник, когда я снова пришла на работу в офис, на этот раз для того, чтобы написать заявление об уходе. Будем считать, испытательный срок я прошла, но от столь выгодной диспозиции решила отказаться, такой расклад для меня наиболее приемлем. Но в приёмной место обычного сухого буднично-рабочего «Здрасти» встретила восторженный вопль Аллочки, сухонький (видимо, чтобы любовница не приревновала) букетик Викторовича и благодарственную улыбку Гоши.

– Ну, вот, такой момент испортили. А я хотела шокировать Максима Викторовича сообщением о скором отбытии. У вас хорошо, но в ресторане лучше. Ведь, кака я поняла, Аллочка оказалась трепушкой. – Глянула я на вмиг примолкшую красотку.

– Лариса Витальевна, ну, не могла я Максюше врать. – Она натурально надула губки, так, словно выпрашивает новый браслетик вон с те-е-ми камушками.

– Надеюсь, несмотря на раскрытые явки, наше с тобой, Гоша, соглашение остаётся в силе?

– О чём речь! – Браво отозвался тот, но тут же примолк, понимая, что лимит доброго расположения духа в этом месяце я исчерпала.

– Лариса Витальевна, там сегодня заморозку привезут. Вы помните?

– Я-то помню. А помнишь ли ты, о, чудное создание, что в этом месяце претендовала на два оклада?

– Лариса Викторовна, я как раз хотела…

– Хотеть, Алла Васильевна, вы будете в постели дома либо после того, как я увижу на своём столе ваше заявление об уходе и его подпишу. Разумеется, если на тот момент у меня к вам не будет никаких претензий. Вы меня хорошо поняли?

– Но продукты питания…

– Если в течении минуты вы не отправитесь исполнять свои прямые обязанности, нужную статью трудового кодекса я знаю наизусть и по номеру.

– Лариса Витальевна. – Викторович укоризненно посмотрел, в ответ я посмотрела не менее требовательно.

– А вас, Максим Викторович, я попросила бы не вмешиваться.

– Тогда, может, и вы приступите к своим прямым обязанностям? – Он повысил тон, покрылся красными пятнами, но увы и ах.

– Я увольняюсь.

– А как же положенные две недели отработки?

– В отличии от вас, я в совершенстве владею информацией по трудовому кодексу и минуту назад об этом упоминала. Для вас отдельно скажу ещё: я находилась на испытательном сроке, а значит, предупредить нанимателя об уходе обязана как минимум за три дня, что я и сделала в четверг в отделе кадров. Заявление написано мной и подписано начальником отдела кадров в двух экземплярах. Расчёт я хочу увидеть уже сегодня и не советую медлить. В память о нашей дружбе, – на последнем слове сделала намеренное ударение, сегодняшний день меня расстраивает, – нашла для вас замечательного профессионального секретаря, которого уже сегодня введу в курс дела, тратя своё личное время. Надеюсь, вы меня услышали?

– Стерва. – Беззлобно отозвался Викторович и покосился на Гошку. – Как ты с ней договаривался, небось, три шкуры содрала? – Это уже брату.

– Не без этого. – Ответила я, влезая в разговор. – А сейчас заканчивайте этот балаган и освободите помещение.

– Мне кажется, я уже начинаю радоваться вашему уходу.

– Сплюньте, Максим Викторович, я ведь могу и передумать. – Едкая улыбка заставляет Викторовича задуматься.

 И что бы вы думали? Сплюнул! Ещё никогда меня так не оскорбляли.

 Всякое было: и за дверь выталкивали силком (я никак не соглашалась с номенклатурой, утверждая, что борщ может быть и из капусты, главное, чтобы ложка стояла), было и такое, что начальство предпочитало сделать вид, что никого нет дома. В институте сколько раз мне на дверь указывали, призывая сменить специализацию на что-нибудь юридическое, но чтобы вот так, как от чёрта, со мной это впервые, а всё Филя виноват, гад! Кстати, он не позвонил и в среду, не позвонил и в четверг, а вот в пятницу мне было не до звонков, приехал Лёня со своим главбухом и давай меня строить. Едва появилась на пороге ресторана, как из холла услышала вопль раненного бабуина.

– Чего тебе надобно, старче?

 Я вошла в кабинет под ужасающим молчанием Лёнчика, Люда сидела в углу и усердно делала вид, что её здесь не стояло, я же, не взирая на все стоп сигналы, шла напролом к законному месту напротив главного акционера.

– Явилась?! – Снова взревел Лёня и теперь я поняла, почему он ассоциировался у меня с бабуином: видок с перекошенной от злости физиономией, плюс загар, равно бабуин.

– Лёня, ну, вот чего ты кричишь? – Спокойно поинтересовалась я, оценивая длину своих ногтей. Да-а, распустилась, теперь под ними можно вынести стратегический запас нашей кухни, срочно к маникюрше!

– Ты на меня смотри, Читаева. Ты видела наши убытки? Ты видела отзывы на форуме о беспределе?

– А ты видел отремонтированные туалетные комнаты, до которых у тебя руки не дойдут уже полтора года? Ты видел в акте сдачи-приёма работ то, что трубы мы поменяли, пока сан станция не погнала нас поганой метлой? Ты видел, что у нас на два месяца вперёд расписаны заказы, которые с лихвой покроют расходы не только этого, но и следующего месяцев с добавочным процентом?

– С каких пор ты у нас переквалифицировалась в бухгалтера?