Полночь под Иван-Купала. Фронта дальние костры. Очень рано рассветало. В хате жили две сестры. Младшая была красотка, С ней бы было веселей, Старшая глядела кротко, Оттого была милей. Диким клевером и мятой Пахнул сонный сеновал. На траве, еще не мятой, Я ее поцеловал. И потом глядел счастливый, Как светлели небеса, Рядом с этой, некрасивой, — Только губы и глаза. Только слово: "До свиданья!" — С легкой грустью произнес. И короткое рыданье С легкой грустью перенес. И пошел, куда не зная, С автоматом у плеча, "Белоруссия родная…" Громким голосом крича.
СРЕДЬ ШУМНОГО БАЛА
Когда среди шумного бала Они повстречались случайно, Их встреча, казалось сначала, Была не нужна и печальна. Он начал с какого-то вздора В своем ироническом тоне. Но, не поддержав разговора, Она уронила ладони. И словно какая-то сила Возникла. И, как с палимпсеста, В чертах ее вдруг проступила Его молодая невеста. — Такой, как тогда, на перроне, У воинского эшелона, И так же платочек в ладони Сжимала она обреченно. И в нем, как на выцветшем фото, Проявленном в свежем растворе, Вдруг стало пробрезживать что-то Былое в лице и во взоре. Вдвоем среди шумного бала Ушли они в давние даты. — Беда, — она тихо сказала, — Но оба мы не виноваты. Меж нашей разлукой и встречей Война была посередине. И несколько тысячелетий Невольно нас разъединили. Но как же тогда, на вокзале, Той осенью после победы, — Вы помните, что мне сказали И мне возвратили обеты? — Да, помню, как черной вдовою Брела среди пасмурных улиц. Я вас отпустила на волю, Но вы же ко мне не вернулись… Вот так среди шумного бала, Где встретились полуседыми, Они постигали начало Беды, приключившейся с ними. Все, может быть, было уместно: И празднества спад постепенный, И нежные трубы оркестра, Игравшего вальс довоенный.
ЦЫГАНЕ
Нас в детстве пугали няни, Что уведут цыгане. Ах, вы, нянюшки-крали, Жаль, что меня не украли. Бродил бы с табором лунным (Странно-туманно). Кони под месяцем юным. Запах тимьяна. Где вы, мои цыгане, Плясуны, конокрады? Где вы, мои цыганки, Где вы, сердца отрады? В поэзии нашей великой Есть цыганская нота. И звучит эта нота, Когда уж жить неохота. ("Странно-туманно. Расстались нежданно. На сердце рана, И жизнь нежеланна".) Пока луна не погасла. На свете будет цыганство: Песня, обман, лукавство, Скрипка и постоянство. Я помню цыгана Игната В городе Кишиневе. Он мне играл когда-то О давней моей любови. ("Странно-туманно Вечером рано. Расстались нежданно, И на сердце рана".) Узел моей печали, Скрипка, стяни потуже… Ах, если б нянюшки знали, Как спасать наши души!