Стихи

По рюмкам вино разольют.

Станет вольно и празднично в теле.

Все, кто любит меня,

Непременно придут.

Что скажу я? Чем завтра отвечу

Говорливым гостям

За себя и жену?

Я, наверно, вот этою речью

Всем отвечу,

Глаза поднимая к вину:

— Время мчится: на стрелках четыре

Не проглотишь и рюмки —

Окажется: пять.

Сколько кверху часовые гири

Ни тяни,

Опускаются гири опять.

…Дни промчатся. И станет он взрослым.

Посмотрев на черты

Молодого лица,

Люди скажут: глазами и носом

Валентин так похож

На меня — на отца.

Что ж, отрадно подумать заране,

Что мелькнет

И в сиянье далекого дня

Головы моей очертанье…

Да, но будет ли мальчик

Похож на меня?

Много ль общего будет меж нами?

Ну, того, что сближает

Сильнее, чем кровь,

Что не мерят носами иль ртами…

Новый житель!

В тебе повторится ли вновь

Вся любовь моя к этой планете

И любовь к человеку,

К нему одному?

Что сулит тебе это столетье?

Ты родился на свет

В подмосковном дому, —

За тебя мне бояться не надо

В мире вольном

Шахтеров, литейщиков, швей.

(Пусть боится японский микадо

Иль английский король

За своих сыновей.)

Ты не будешь владеть одиноко

Ни стадами скота,

Ни водой, ни землей.

Но земля, округлившись широко,

Как и с каждым работником,

Будет с тобой.

Что мудрить над твоею судьбою?

Так живи, Валентин,

На просторах земли,

Чтобы люди дружили с тобою,

Чтобы вместе…

Чтоб жить без тебя не могли!

Помни, Валя: за волком — волчица,

И цыплята бегут

За наседкой всегда.

Но сердцами, не кровью, родниться

Могут только работники,

Люди труда.

Может быть, не минет тебя горе.

Может, даже

Слезой затуманится, глаз…

Но ведь будут и радости…

Вскоре

Засверкают глаза твои,

Сын мой! Не раз

Ты воздашь благородную славу

Той, что мыла, кормила,

Держала в тепле

И дала тебе долгое право

Меж людьми человеком

Пожить на земле.

Мать! Пока сохранится на свете

Нежность в теле ее

И глоток молока

И в любви зачинаются дети, —

Смерть над жизнью

Не властна наверняка.

В час, когда зародилось круженье,

Вышло солнце,

Земля из туманов всплыла, —

Ведь сначала явилось рожденье,

И не первою смерть

На планету пришла!

Всех нас долго держали у груди.

Всех с любовью и верой

Несли на руках.

Все живые и сильные люди.

Славьте мать человека!

Да будет так.

[1939]

В сквере

Дворник брандспойт подымает…

Может быть — солнце, а может быть —

                               зной,

Может быть, радость прошла надо мной, —

Только я вижу: играет

Радуга меж мостовой и водой…

А по соседству — листва, жара,

Прыгает мяч, за ним детвора.

Прыгает мяч, в песок ударяя,

И над газоном мельк-мельк…

А большая —

Женщина-няня иль женщина-мать

Нехотя им помогает:

Играть.

Где уж («за тридцать»…) — рука неверна.

…Прыгает мяч, и забылась она,

Вскинула руки — и легкий прыжок

Вслед за мячом… Пусть упал гребешок!

(Меж остриями ее гребешка

Два — до чего золотых! — волоска.)

Пусть!..

И, откинувши челку назад,

Словно подружка она меж ребят, —

Хоть посылай за ней мать иль отца…

И во внезапном румянце лица,

В блеске зрачков ее что-то такое

Полузабытое, полубылое:

Ноги босые, и дождик, и плач

Возле витрины, где выставлен мяч…

[1940]

Обыкновенные великаны

Вот ступенька последняя — за спиной.

Снова шаг — и ушел ты в толпу с головой,

И тебя подхватила людская волна.

(Это площадь Дзержинского, иль Ногина.

Иль Арбатская площадь воскресным днем,

Где авто на авто набегает,

Где гудки, где в тишайшем горле людском

Громкий голос вдруг возникает.)

Погляди в эти лица шумных людей

В шляпах фетровых и беретах

И узнай в них

Электриков, слесарей

И бетонщиков —

Переодетых!

Если сам ты в работе упорен и тих,

То тебе объяснять не надо…

Погляди — узнаёшь ли в любом из них

Молчаливцев, что с полувзгляда

Понимают сообщников по труду?

Узнаёшь в незаметном тихоне

Чародея, который у всех на виду

В сталеваровом комбинезоне?

Это те, что в поля приносят шоссе

И этаж на этаж в котлованы…

Великаны они, но такие, как все,—

Обыкновенные великаны!

[1940]

Металлы

Вот пришел кладовщик, и вспыхнул

                             свет.

…Ранний час, и рабочих на складе нет.

Но могэсовским солнцем освещены

Изваянья кузнечные вдоль стены.

Только золота нету у нас в дому.

Серебра только нету… Да и к чему?

На земле не один благородный металл.

…Слитки стали от пола до потолка,

Круг небесный зубчатого маховика,

Вал станочный приложен к валу…

Если ты ремесла еще не избрал,

Приложи свои руки к металлу.

Будет сталь неподатливой в первые дни.

Неприступной и скользкой. Но ты — начни.

И, подобная золоту, косная медь

Постарается ускользнуть, уцелеть,

Не поддаться твоей руке.

И резец не заточится на наждаке,

Да.

Но знай:

Победиты, вольфрамы

Любят тех, кто тихи и упрямы,

Хоть приносят вначале немало скорбей.

Пусть личн'oй напильник в руке твоей

Будет прыгать и портить изделия край.

Дни пойдут. Будь упорен и тверд. Не

                            сдавай.

Отсвет стали примут твои зрачки.

И упрямо выступят желваки.

Затвердеет в ладони твоя рука,

А у плеч расширится мускулисто.

И по многим приметам

Издалека

Металлист признает в тебе металлиста.

[1940]

В токарном цехе

Ты накинул ремень, пустил машину.

Стал в круженье воздушен

Ступенчатый шкив.

Вижу только твою согбенную спину.

Ты молчишь,

К металлу лицо обратив.

Дом твой, дети всё — позади… Пред

                             тобою

Только движутся круг чугуна и резец.

Наконец-то стал ты самим собою,

Молчаливый упрямец и добрый отец!