Стихи и хоры последнего времени

кто сердцу нашему не сынтому не жить среди осинв их жолтой и пелёсой дрожитому не пить того винано это не его винапросто мы стали пóд вечер строжевино осинное горив стаканах каменных зарирéку вполблеска на скóс мусоляредеет роща средь огняи влажный колокол коняраскачивается на крае поля

теки осеннее винокуда – не все ль тебе равновсюду вечер белесый и ветер пелесыйкто сердцу нашему не браттому я и в раю не радв аду не дам огня для папиросылисты дрожат в продутой мглешуршат по выжатой землепо палубам чиркают и по трапамгде нет тебя и нет меняпогасший колокол конягудмя гудит захлебываясь храпом

Желание быть воином

когда б я мог я встал бы в стройроссийской армии чудеснойстоял бы на ветру(оркестр бы вытряхивал прощаньеславянки льдом просодическим из труб)и скоро был бы труппростясь с сестройв шубейке ледяной чешуистой и шапочке прелестнойс пером когда б имел сеструвдоль эшелона шел бы наклонивши лоб с прыщамипод фуражкой и был бы мужествен и груби скоро был бы труп

ах товарищ лейтенант о господин поручикперекрещенный портупеей как женщина какой-то сбруейпланшет с военной тайною внутриколотит по ноге (прощаньеславянки падает последней слюнкой льда)и поезд отправляется тудао как я не люблю коварных и ползучихклеветников россии послужу к добру ейотдам ей жизнь ненужную берикрасавица как пахнет овощамитушеными дым паровозный его отогнутая бородаи поезд отправляется – куда?

Здравствуй, снег

Здравствуй, снег, русскому друг, немцу страх,Б-жия хохма евреину!Неба круг, белый мрак, сеет прахв шерстку бурую Маину, в черную – Реину.То был я, я был маг, вы́кликал снегпервыми двумя строчками вышестоящего четверостишия!Первый раз и последний за весь мой дурацкий вексмог я так. Здравствуй же, снег! Ты так тих, но скоро буду тише я.

Элегия последняя

Quid mihi uobiscum est, infelix cura, libelli…

Ovid, Tristia, II, 1

(Разве до вас мне сейчас, до стихов и книжек злосчастных?

Овидий. Скорбные элегии. Кн. II, 1. Пер. З. Морозкиной)