Стихи и поэмы

В память юности минувшей,

Просиявшей на рассвете.

Так я тоже перенесся

На восток веленьем духа.

Сатмар, 1846 г.

 

 

ЦВЕТЫ БОЛЬНЫ...

Цветы больны, бедняжки,

И мучит их тоска,

Им жить осталось мало —

Уже зима близка.

Как старческие пряди,

Печально пожелтев,

Тихонько облетают

Листы с ветвей дерев.

Вокруг себя гляжу я

Напрасно — даль пуста,

Нигде я не увижу

Зеленого куста.

Душа! Сейчас я вспомнил,

Что куст зеленый — ты,

Что осень не посмеет

Сорвать твои листы

И что тебя, как прежде,

Украсит вновь и вновь

Зелеными ветвями

Счастливая любовь.

Колто, 1846 г.

 

 

НЕПРИЯТНО ЭТО УТРО...

Неприятно

Это утро,

Необъятна эта муть.

Дождик льется,

Будто хочет

Сам в той мути утонуть.

В это утро

В хмуром доме

Я да скука — двое нас.

Отвратительная

Гостья,

Обману тебя сейчас!

Я с таинственной улыбкой

Прошепчу:

«Душа, лети

Далеко

На милый запад

По воздушному пути!

К старикам

Под кров родимый

Ты, душа моя, лети,

Прилети

К моей любимой,

Всех, кто мил мне, посети.

И обратно

Возвращайся

В час, когда сгустится мгла,

Как с цветочным

Сладким соком

Возвращается пчела!»

Колто, 1846 г.

 

 

МЕЧТАЮ О КРОВАВЫХ ДНЯХ...

Мечтаю о кровавых днях:

Они разрушат все на свете,

Они на старого руинах

Мир сотворят, что нов и светел.

Звучала б лишь, о, лишь звучала б

Труба борьбы, все громы множа.

О, знака битвы, знака битвы

Едва дождаться сердце может!

И вскакиваю я в восторге

На жеребца, седла не чуя,

В ряды бойцов скачу я с жаром,

С свирепой радостью лечу я.

И если грудь пробьют мне пули,

Найду, кто рану забинтует,

Кто будет боль моих ранений

Лечить бальзамом поцелуев.

И есть кому — в плену ли буду —

Прийти в темницу, к изголовью,

И осветить ее, как светом

Звезды предутренней, — любовью.

На плахе если же умру я,

Под боевой паду ль грозою —

Найдется, кто с груди пробитой

Кровь смоет светлою слезою.

Беркес, 1846 г.

 

НОЧЬ ЗВЕЗДНАЯ, НОЧЬ СВЕТЛО-ГОЛУБАЯ

В окне раскрытом блещет ночь без края,

Ночь звездная, ночь светло-голубая.

Безмерный мир простерся между ставен.

Мой ангел красотою звездам равен.

Ночь звездная и ангел мой — два дива,

Затмившие все, чем земля красива.

Красот я много видел средь скитаний,

Но ни одной не встретил несказанней.

Бледнеет тонкий серп луны и скоро

Зайдет за синий выступ косогора.

Как горя след забытый, незаметно

Совсем исчез он в дымке предрассветной.

Уже почти над головой Стожары,

Достигло пенье петухов разгара,

Проснулся день, и свежий ветер, вея,

Легко мне обдувает лоб и шею.

Пора бы растянуться на кровати

И от окна уйти. Но сон некстати.

Зачем мне спать? Какой мне сон приснится,

Который с жизнью наяву сравнится?

Колто, 1846 г.

 

 

ДУША БЕССМЕРТНА

Что душа бессмертна — знаю!

Но не где-нибудь на небе,

А вот здесь, на этом свете,

По земле она блуждает.

Между прочим вспоминаю:

Кассием я звался в Риме,

В Альпах был Вильгельмом Теллем

И Камиллом Демуленом

Был в Париже, — и, возможно,

Здесь я тоже кем-то стану!

Пешт, 1846 г.

 

 

ВЕНГЕРСКАЯ НАЦИЯ

Обойдите земли этой

Богом созданной планеты,

Не отыщете вы наций,

Что с венгерскою сравнятся.

Как с ней быть, что делать с нею?

Презирать ли, сожалея?

Край же, рассуждая строго,

Как букет на шляпе бога.

Дивный край, подобье сада,

Глазу и душе отрада.

А богатство! Ветру бросив

Океан своих колосьев,

Зыблится и золотится

На полях ее пшеница.

А сокровищ сколько щедрых

В рудниках и горных недрах!

То добро, что там таится,

И во сне вам не приснится.

Но народ средь нив богатых

Ходит сиротой в заплатах,

Терпит голод, униженье

И идет к уничтоженью.

Перлы мудрости бесплодно

Прячутся в душе народной,

Если же из тьмы дремучей

Их наверх выносит случай,

Никого они не тронут

И в грязи безвестно тонут.

Или горькая судьбина

Их уносит на чужбину

В глубь хранилищ заграничных

И трудов иноязычных.

И когда мы там свой гений

Открываем в изумленье,

Рады мы, что это чудо

Перешло туда отсюда.

Вот та гордость, смысл которой

Равен горькому позору

И которой, как величьем,

Все мы в нос друг другу тычем.

Чем хотите тешьте сердце,

Но не гордостью венгерца.

Вот уже тысячелетье

Обжили мы земли эти.

И когда бы нас не стало,

По каким чертам анналы

Сохранят векам известье

О венгерцах в этом месте?

Что внесли мы за событья

В ход всемирного развитья?

Чем мы можем на странице

Летописи похвалиться?

Вот что скажут летописцы:

«Здесь селилось возле Тисы

Племя, сотни поколений,

В вечной трусости и лени».

Родина! На наше имя

Брось два-три луча и ими

Вновь зажги под мутью ржавой

Чести блеск и доброй славы!

Пешт, 1846 г.

 

 

ОДНО МЕНЯ ТРЕВОЖИТ...

Одно меня тревожит: неужели

Среди подушек я умру в постели;

Увяну тихо, как цветок, точимый

Какой-то тлею, еле различимой;

Истаю, как свеча средь комнаты пустой...

Нет, господи, хочу кончины не такой!

Пусть буду я как дуб, а смерть — как молний пламя;

Пусть буря налетит и вывернет с корнями; Пусть буду, как утес, низвергнут я с высот

Грозой, которая все в мире потрясет,

От недр земных до небосвода!

Когда невольники-народы

Терпеть не пожелают боле

Постыдного ярма неволи

И выступят на поле брани

Под красным знаменем восстанья,

И гневом воспылают лица,

И на знаменах загорится