Стихия страха

Надо заставить себя заняться этим делом. Я прикрыла глаза и мысленно еще раз воссоздала образы всех пассажиров. Первым на землю спустился убитый горем мужчина средних лет, респектабельный, с маленькой девочкой за руку. Ребенок был легко одетым, как по мне, капризничал и ныл, но мужчина ничего не замечал, погруженный в собственное горе. Следом появился господин Бурже со своей женой, довольно серой и невзрачной, особенно на его фоне. Я невольно задумалась, что могло связывать богатого господина, что легко может позволить себе купить поместье, даже не глядя, и инквизитора, у которого за душой ни гроша. Кысей ведь до сих пор даже жилье не сменил. Третьей на берег сошла невообразимо старая дама с лицом, похожим на печеное яблоко, однако ее осанке позавидовала бы любая молодая. Я непроизвольно и сама расправила плечи, подражая ее гордой позе. Кто был следующим? Ах да, подсадной контрабандист. Я бы многое отдала, чтобы увидеть лицо красавчика, когда он понял, что поймал не того... Потом шел молодой человек невыразительной внешности и взглядом исподлобья, очень торопившийся и почти без багажа. Следом портной Изхази, бледный как мел и насмерть перепуганный. Если бы красавчик не был занят мной, то вполне мог бы заподозрить его. Лоснящийся и ухоженный профессор со своими слугами... Я задумалась, пытаясь разобраться в своих ощущениях. Профессор Камилли определенно самовлюбленный позер, манерный и раздражающий, душевед к тому же. Но меня больше смущали его слуги. Вернее, охранник, высокий и опасный, готовый в любую секунду сорваться с поводка и без колебаний убить, однако покорно стерпевший нагоняй от профессора. Зачем профессору охранник? И такой вышкол стоит очень и очень немало, значит, профессор достаточно богат. А вот второй слуга, напротив, был слишком заторможен и флегматичен, словно происходящее его вовсе не касалось. И тоже, безупречный вышкол. Где он таких берет? У меня и с этой дурой Пионой справиться не получается. Еще был сбежавший третий, которого я вообще толком не успела рассмотреть, не до того было. Кто же из них колдун? Купцы не в счет, они покинули город до пожара, как и команда корабля.

Портного можно сразу исключить. Контрабандиста, пожалуй, тоже, его уже увели, когда у меня случился приступ. Старая дама, кажется, тоже ушла, обнимаемая и нежно поддерживаемая той самой девушкой с голыми плечами. Молодой человек уехал еще раньше, он слишком торопился. Мужчина с девочкой стояли на пристани и ждали кого-то. Я задумалась - господин был слишком погружен в собственное горе, но такое тихое и беспомощное, что едва ли был способен на другие чувства, тем более злость. Господин Бурже, его жена, поддерживаемая под руку немолодой служанкой, они не ушли сразу, потому что девушка едва переставляла ноги. Я нахмурилась, ее движения были странными, словно у пьяной. И если сам Бурже выглядел обыденно, типичный столичный хлыщ, красивый, богатый, с гонором, то его жена была совсем не похожа на уверенную в себе красавицу. Маленькая, худая, изможденная, словно после болезни, и глаза потухшие. Впрочем, после такого путешествия я обычно выгляжу и хуже, донимаемая морской болезнью. Но все-таки девушка мне не нравилась, хотя возможно, я всего лишь пристрастна и просто хочу, чтобы колдуньей оказалась она. Ведь любопытно, что же тогда будет делать красавчик и как себя поведет... Еще оставался профессор со своими слугами. В самом профессоре было что-то скользкое, что постоянно ускользало от внимания, и к его слугам определенно надо присмотреться.

Я прикрыла глаза, мысленно отмечая всех, к кому придется заглянуть в ближайшие дни... И вдруг поняла, что не хочу никуда идти, что-то делать, даже думать не хочется. У меня опять начиналась осенняя меланхолия, когда я словно впадала в спячку, отгораживаясь ото всех. В такие дни я могла несколько дней просидеть, уставившись в одну точку и почти не реагируя на окружающих, могла проспать несколько суток напролет, доводя Антона до тревожного исступления, а могла, как заведенная невидимым мастером игрушка повторять монотонно одно и то же действие. Никуда не поеду, пусть сами разбираются с колдунами и прочими бедами...

- Госпожа! - заорала Пиона, врываясь в комнату так неожиданно, что я неловко дернулась и расплескала содержимое стакана, что уже успело остыть. Я зашипела от злости, чувствуя, как колени неприятно холодит мокрая ткань платья.

- Пиона, тебя стучать не учили? Чего ты орешь!

- Простите, госпожа, - залепетала Пиона. - Я сейчас все уберу, вы только не волнуйтесь... Просто к вам посетительница, она очень просила...

- Отстань! Я никого не принимаю, тем более в такую рань, - как же мерзко, холодно и еще ... липко? - Ты что, меда в молоко добавила?

- Ну да, вы же говорили, что не любите молоко, вот я и решила чуть подсластить... Но вы не волнуйтесь, - она даже не дала мне слово вставить, суетясь возле меня. - Я сейчас оботру, а для кожи это даже полезно, чтоб вы знали!