Стихия страха

В управе меня ждала оказия – пакет без подписи, который принес мальчишка-посыльный. Я разрезал бичевку, развернул плотную бумагу и достал бархатный мешочек, в котором обычно перевозят драгоценные камни… Дурное предчувствие подхлестнуло меня, я торопливо дернул шнуровку на мешочке и высыпал его содержимое на стол. Украденные побрякушки помчика невозможно было не узнать. Я отодвинул в сторону тяжелое гранатовое колье и достал из-под него записку. «Надеюсь, после возвращения позаимствованных драгоценностей вы оставите в покое небезызвестную вам особу. Браслетик не верну, думаю, он чудесно подойдет к ее глазам. Искренне ваш, Серый Ангел.» Я несколько секунд смотрел на знакомый тонкий почерк с левым наклоном и стилизованное изображение крыла, потом в ярости скомкал записку в кулаке. Браслет, который Софи изготовила для будущей невестки помчика, был из крупных и очень дорогих черных жемчужин с редким дымчатым окрасом. Софи мне все уши прожужжала в нашу последнюю встречу, захлебываясь от восхищения перед их красотой и нежным переливом. Поначалу она даже не хотела браться за работу из-за опасения испортить жемчужины, но потом решилась. Я видел его мельком, но прекрасно запомнил тонкую паутину золота и запутавшиеся в ней жемчужины, похожие на капли росы. Мерзавец! Я закрыл глаза, тщетно отгоняя ненавистную картину того, как этот негодяй берет Лидию за руку и застегивает браслет на ее тонком запястье, чтобы потом…

– Господин Тиффано, простите, я стучал, но вы не ответили… – Януш удивленно смотрел на рассыпанные по столу драгоценности.

– Да. Серый Ангел прислал. Решил вернуть. Сволочь, – я порвал записку на мелкие клочки, не желая, чтобы кто-нибудь увидел ее и догадался, под чьи серые глаза прекрасно подходит черный жемчуг. – Садись.

Стражник покосился на драгоценности, и мне пришлось сгрести их обратно в мешочек. Капитан Лунтико будет вне себя от счастья, когда я верну их ему. Без браслета. Подлый вор! Я встряхнул головой.

– Садись и рассказывай.

Парень достал из кармана блокнот и начал перечислять, сверяясь с записями.

– Сразу от вас госпожа поехала к поверенному Цомику. Пробыла там около часа, все тихо и мирно. Потом поехала в Академию, к господину…

– Господину Бурже, – подсказал я.

– Так точно, – Януш оторвался от записей и удивленно покачал головой. – Туда. Там она поскандалила, господин Бурже пытался ее выставить, а она… В общем, вмешалась его жена, и все обошлось.

– Дальше.

– Потом госпожа Хризштайн отправилась… эмм… – парень замялся и покраснел.

– Куда?

– В бордель, – Януш виновато посмотрел на меня. – Простите. Но она была там недолго. Совсем недолго. Честно.

– Януш, мне плевать, где она была. Меня больше волнует, с кем она встречалась. Она непременно должна увидеться с Серым Ангелом, если я хотя бы что-то понимаю. Что она делала дальше?

– Навестила портного Изхази. Пробыла тоже совсем недолго. Потом заехала в церковь к отцу Георгу…

– Что? – встрепенулся я. – Какого демона она там делала? Опять доставала старика?

– Не знаю, но вроде все было тихо. Потом поехала к старому маяку.

– С кем встречалась? Кто он? Почему ты не проследил за ним? Я же говорил, что…

– Так в том-то и дело, что одна она там была. Побродила по обрыву, потом уселась на краю и стала сама с собой говорить. Напевала что-то. Странная эта ваша госпожа Хризштайн…

– Она не моя! – рявкнул я и тут же извинился. – Прости, Януш, я на нервах. Продолжай.

Парень сокрушенно вздохнул.

– А все. Потом она вернулась домой и больше не выходила.

– Не может быть. Лидия должна была встретиться с Серым Ангелом. Ты осмотрел маяк?

– Нет. Зачем? Одна она была, говорю я вам. Может, ждала его, а он не пришел…

Домой я возвращался, от усталости уже не чуя под собой ног. Горожан оповестили о надвигающейся стихии, теперь задачей городской стражи было не допустить беспорядков на дорогах и мародерства покинутых домов. Город был похож на встревоженный муравейник. Часть лавок уже щеголяла заколоченными окнами и тяжелыми замками. Мимо меня проезжали груженые нехитрым скарбом телеги, дорогие экипажи, вместительные дилижансы. Совсем бедный люд шел пешком, не желая уступать дорогу экипажам. На улицах враз стало тесно и шумно, слышались сдавленные проклятия и озлобленная ругань. Передвигаться против людского потока было сложно, но я искренно радовался каждому встречному, каждому спасенному. Мои опасения, что пророчеству не поверят, к счастью, не оправдались.

– Господин Тиффано, – кинулся ко мне привратник. – Что же это такое? Неужто правду говорят, что скоро нам всем конец? Грешники клятые, чтоб их!..

– Господин Луцкий, забирайте себе Рыжего и уезжайте из города.

– Как же так? Некуда мне ехать. Да и на все воля божья… – махнул рукой маленький человек. – Вас там ждет отец Георг, я его пустил. Или не надо было?

– Все правильно, спасибо. И я не прошу, а приказываю волей божьей уехать из города сегодня же ночью. Отправляйтесь в поместье Жаунеску, его хозяин, господин Бурже, мой друг. Он вас примет. Вы меня поняли?