Стихотворения. 1915-1940 Проза. Письма. Собрание сочинений

Он был провидец, даже — бог.И сколько кипарисов, сколько тополевых тог…И в тени той немотствующий призрак,Что можно мять, хватать: земная плоть, пол мира.И кудри, кудри — в землю до небес —И сгустком терпкой боли: нет! не весь!И страхом постигал всё то же телоИ духом отвергал, и, онемелый,Он шел в нее, входил — тоской и гневом,Всей мукою, всем трепетом посеваИ звал — кого? — и вторил сам себе: Жена!Развеяв в мире — дни и ночи — письмена.

194. «А если позабыть… Я позабыл тебя…»

И дым отечестваНам сладок и приятен.А если позабыть… Я позабыл тебя,О память, злая память, злое сердце —Я первый говорю: я позабыл тебя —В печали расточил — земная верность.Для терний — там сиянье всех земных древес —Для терний медленных — для терний —И там один листочек, там — пучок чудес,И это только ты — земная верность.И это ты и только ты, и не понятьИ не назвать — не от стыда и не от боли,От смысла тайного моей неволи.Да, надо позабыть и замолчать.

195. «Из озера, с небес струею, серебром…»

Из озера, с небес струею, серебромВ огромный водоем того, что будет… НынеКакой туман, какой туман в моей долинеИ как темно, и скорбно как, и странно нипочем —Свершу ль, свершится ль… Ах, найти то серебро —Все эти кольца, кольца, дым степи цыганской,И на ветру, как влага в звонкое ведро,Ту льющуюся в душу жажду странствий.И песней, плясом изойти… О, встану в дым —И стану дым — в дыму сгорю — в чаду распутий,И выпляшу до желчи всё, до черной мути —И буду снова вещим и немым.

196. «Сказать, чего сказать не надо… Надо: говори…»

Сказать, чего сказать не надо… Надо: говори,Срывая купола, ладони обагряя…Как все, ты проживешь до этой лишь зари.Но надо: говори! И, вспомни, что иная —Иная власть: не гул и гром цитат,Иная власть: не верность до измены,Иная гордость… я тебе не рад:Ты скажешь всё: ты скажешь всё от лени,Ты скажешь всё… Ты телом изойдешь.А дух… Ты даже ведь не помнишь,Как добывали мы и эту ложьНа дне глухой каменоломни.

197. «Сбирая дни: колосьев кропотливый шум…»

Сбирая дни: колосьев кропотливый шум —Сжигая дни: молитвы и убийства —Она идет в огромный свой самум,Она идет позором небылицы —Изменою всему, сама собой пьяна,Как виноградины тяжелого вина,Со дна неся в предательские фильтрыВсё, что испил ты…              Ночь и тишина.И вновь всем трепетом, всей властью отреченьяОт смысла, от себя — в гармонию и ритм.О, жажда вечного плененьяЕе убийств, ее молитв!

198. Голубица

1. «Нет, невозможно по-иному!..»