Стихотворения

    О Нина, о Нина, сей пламень любви    Ужели с последним дыханьем угаснет?    Душа, отлетая в незнаемый край,    Ужели во прахе то чувство покинет,    Которым равнялась богам на земле?    Ужели в минуту боренья с кончиной —    Когда уж не буду горящей рукой    В слезах упоенья к трепещущей груди,    Восторженный, руку твою прижимать,    Когда прекратятся и сердца волненье,    И пламень ланитный — примета любви,    И тайныя страсти во взорах сиянье,    И тихие вздохи и сладкая скорбь,    И груди безвестным желаньем стесненье —    Ужели, о Нина, всем чувствам конец?    Ужели ни тени земного блаженства    С собою в обитель небес не возьмём?    Ах! с чем же предстанем ко трону Любови?    И то, что питало в нас пламень души,    Что было в сем мире предчувствием неба,    Ужели то бездна могилы пожрёт?    Ах! самое небо мне будет изгнаньем,    Когда для бессмертья утрачу любовь;    И в области райской я буду печально

    О прежнем, погибшем блаженстве мечтать;    Я с завистью буду — как бедный затворник    Во мраке темницы о нежной семье,    О прежних весельях родительской сени,    Прискорбный, тоскует, на цепи склонясь —    Смотреть, унывая, на милую землю.    Что в вечности будет заменой любви?    О! первыя встречи небесная сладость —    Как тайные, сердца созданья, мечты,    В единый слиявшись пленительный образ,    Являются смутной весельем душе —    Уныния прелесть, волненье надежды,    И радость, и трепет при встрече очей,    Ласкающий голос — души восхищенье,    Могущество тихих, таинственных слов,    Присутствия сладость, томленье разлуки,    Ужель невозвратно вас с жизнью терять?    Ужели, приближась к безмолвному гробу,    Где хладный, навеки бесчувственый прах    Горевшего прежде любовию сердца,    Мы будем напрасно и скорбью очей,    И прежде всесильным любви призываньем    В бесчувственном прахе любовь оживлять?    Ужель из-за гроба ответа не будет?    Ужель переживший один сохранит

    То чувство, которым так сладко делился;    А прежний сопутник, кем в мире он жил,    С которым сливался тоской и блаженством,    Исчезнет за гробом, как утренний пар    С лучом, озлатившим его, исчезает,    Развеянный легким зефира крылом?..    О Нина, я внемлю таинственный голос:    Нет смерти, вещает, для нежной любви;    Возлюбленный образ, с душой неразлучный,    И в вечность за нею из мира летит —    Ей спутник до сладкой минуты свиданья.    О Нина, быть может, торжественный час,    Посланник разлуки, уже надо мною;    Ах! скоро, быть может, погаснет мой взор,    К тебе устремляясь с последним блистаньем;    С последнею лаской утихнет мой глас,    И сердце забудет свой сладостный трепет —    Не сетуй и верой себя услаждай,    Что чувства нетленны, что дух мой с тобою;    О сладость! о смертный, блаженнейший час!    С тобою, о Нина, теснейшим союзом    Он страстную душу мою сопряжёт.    Спокойся, друг милый, и в самой разлуке    Я буду хранитель невидимый твой,

    Невидимый взору, но видимый сердцу;    В часы испытанья и мрачной тоски,    Я в образе тихой, небесной надежды,    Беседуя скрытно с твоею душой,    В прискорбную буду вливать утешенье;    Под сумраком ночи, когда пронесёшь    Отраду в обитель недуга и скорби,    Я буду твой спутник, я буду с тобой    Делиться священным добра наслажденьем;    И в тихий, священный моления час,    Когда на коленях, с блистающим взором,    Ты будешь свой пламень к творцу воссылать,    Быть может, тоскуя о друге погибшем,    Я буду молитвы невинной души    Носить в умиленьи к небесному трону.    О друг незабвенный, тебя окружив    Невидимой тенью, всем тайным движеньям    Души твоей буду в весельи внимать;    Когда ты — пленившись потока журчаньем,    Иль блеском последним угасшего дня    (Как холмы объемлет задумчивый сумрак,    И, с бледным вечерним мерцаньем, в душе    О радостях прежних мечта воскресает),    Иль сладостным пеньем вдали соловья,    Иль веющим с луга душистым зефиром,

    Несущим свирели далекия звук,    Иль стройным бряцаньем полуночной арфы —    Нежнейшую томность в душе ощутишь,    Исполнишься тихим, унылым мечтаньем    И, в мир сокровенный душою стремясь,    Присутствие бога, бессмертья награду,    И с милым свиданье в безвестной стране    Яснее постигнешь, с живейшею верой,    С живейшей надеждой от сердца вздохнёшь…    Знай, Нина, что друга ты голос внимаешь,    Что он и в веселье и в тихой тоске    С твоею душою сливается тайно.    Мой друг, не страшися минуты конца:    Посланником мира, с лучом утешенья    Ко смертной постеле приникнув твоей,    Я буду игрою небесныя арфы    Последнюю муку твою услаждать;    Не вопли услышишь грозящия смерти,    Не ужас могилы узришь пред собой:    Но глас восхищенный, поющий свободу,    Но светлый ведущий к веселию путь    И прежнего друга, в восторге свиданья,    Манящего ясной улыбкой тебя.    О Нина, о Нина, бессмертье наш жребий.