Стихотворения, басни, повести, сказки, фельетоны, 1921–1929

              Нет, не забыли мы кровавой той поры,              Когда он русскому царю был гость желанный,              Когда предателю весь царский штат охранный                 Под ноги подстилал ковры.              "Приди на помощь нам, союзник наш почтенный,              Пусть чернь фабричная, услыша голос твой,              Усвоив сдуру твой социализм подменный,              Патриотический поднимет снова вой!"                 О, сколько их у нас в ту пору подвизалось,              Таких вот прихвостней банкиров и царя.              Искали дураков, а их не оказалось.              В России зрел _февраль_, предвестник _Октября_!

* * *

              Где желтые цветы? Скорей ему в петлицу!              Как много важности в антантовском после —                 Се входит в красную столицу                 Плут на эсеровском осле!              Эсеры, по пути ему стелите вайи! [8]            С осанной (где вы там?) к нему, меньшевики!                 Остановитеся, трамваи!              Замрите, улицы Москвы и тупики!              Спаситель! Осенен трехцветным царским флагом,              Въезжай в судилище ослиным важным шагом,                 Где подзащитные твои,              Всех распинателей России холуи,              Эсеровских це-ка бандитские созвездья,              Организаторы убийств из-за угла,

                 Ждут пролетарского возмездья                 За все их черные дела!!

II

РУССКИЕ ПОСЛОВИЦЫ И ПОГОВОРКИ

в современной применении

1

Слово — не воробей…

              По слухам, не предвидя своим подзащитным оправдания,              Но предвидя свой несмываемый срам,              Вандервельде потребует, чтоб в зале заседания              Не велось стенограмм.

2

Сел в калошу

              Подарок "Эмилию Версальскому", Вандервельде тож                 Рабочими красного "Богатыря"                 "Другу" последнего русского царя                 И французского маршала Фоша                 Готовится — огромная калоша.

III

ЧУДАК ПОКОЙНИК

              Мне Наркомюст сказал: "Садитесь. Я вам рад.              Садитеся". — "Куда?! Благодарим покорно!" —              "Садитесь". — "Нет, уж я… Я постою, камрад".              А он — "Пардон, _мусью_", — мне говорит упорно.              Ну, что же? Пусть "мусью". Мерси за прямоту,              "Пардон", однакож, есть. Хоть вежливы по тону.              Но "_Правда_" — прямо мне горчичник к животу —

              Заладила, что день: "Ату его! ату!"                 Громит без всякого пардону!              Уж переводчик мой язык себе свихнул,              Переводя ее свирепые нападки.              Намедни в зеркало я на себя взглянул:              Лицо прорезали две новых скорбных складки.              Мон-дьё! С каким домой вернусь-то я лицом?!

* * *

              Не беспокойтеся, почтеннейший Иуда!                 Я уповаю, что отсюда              Вы политическим вернетесь мертвецом!

IV

ПУТЕШЕСТВИЕ ПО СОВ. РОССИИ

ЗНАТНОГО ИНОСТРАНЦА

(Из записок министра Эмилия Версальского)