Стихотворения, басни, повести, сказки, фельетоны, 1921–1929

                           "За именинницу!"                        "Ур-ра!"                                "Ур-ра!"                                        "Ур-ра!"                        "Парфентьевна, всего!"                        "Мерси вас!"                           "Дай вам боже!"                        "Сысой Сысоич, э, ты что же?                     Пей водочку до дна!"                        "Уж больно, брат, остра".                     "Отвык, хе-хе?"                        "Отвык".                                 "Привыкнешь, милай, снова.                     Торговля как?"                        "Нельзя сказать худого слова".                        "А ну-ко-ся, под осетра!"                        "Я под икорочку".                           "М-да, знатная икра!"

                     "Нет, вы севрюжинки попробуйте, какая!"                     "Сыр, не угодно ль, со слезой?..                     Сысой Сысоич… э… Сысой!                     Не допиваешь, брат, не дело".                        "Чего не допил? Перепой!"                        "С такой-то малости? Едва ли,                     Уж мне ль не помнить, как с тобой                     В былое время мы пивали!"                           "Вот — на! —                        Поскреб Сысоич темя. —                        Так то ж в былое время!"                           "Эй, старина,                           Да ты в уме ли? —                        Все гости сразу зашумели. —                        Чем плохи нынче времена?                     Так расторгуемся…"                           "Сысоич, брось лукавить.                     Пред кем ломаешься? Ты говори, как есть:

                     Прибытку, чай, наскреб вчера мильенов шесть?"                     "Мильенов шесть, хе-хе, да шесть еще                                                    прибавить! —                     Осклабился Сысой. — И то сказать, вчера                        От покупателей с утра                        В Москве ломились магазины.                           Ведь что ни дом, то именины".                           "За р-ривалюцаю… ур-ра!!" —                           Вдруг у какого-то купчины                     С отрыжкой выпер тост из самого нутра.                     "За р-р-ривалю-ца-ю!!" Купцы хватили дружно,                           А громче всех хватил Сысой:                     "Теперь особенно считаться нам не нужно                           Со всякой сволочью босой!"                           "Чтоб ей подохнуть, окаянной!!"                     Тут с рожей плачущей, притворно-покаянной,                           Стал обходить Сысой гостей,                     Протягивая им тарелку из-под каши:

                           "По-дай-те, милостивцы наши,                     Для голодающих волжан и их детей!"                           "Что?! Ох-хо-хо-хо-хо!"                              "Ох, в рот те сто чертей!"                           "Ой, уморил нас, шут плешивый!"                     "Ой!"                          "Ой! — за животы хваталися купцы.                     Ты сам-то… жертвовал?"                               "Пожертвовал, отцы…                     Пятиалтынничек… _фальшивый_!!"

* * *

                     Я мог бы дать мораль, и даже не одну!                           Но дело вовсе не в морали, —                     И соль не в том, что мы в гражданскую войну                     Не дочиста (пока!) Сысоев обобрали, —                           Нет, не к тому я речь веду.                     Сысоев много ли? Сысои на виду.                     И будь все горе в них, мы б их прижали разом.

                     Но вот Сысойчики… Густую их орду                           Окинуть трудно глазом.                           Для революции стократ                           Орда Сысойчиков опасней.                     Как с ними справиться, не скажешь краткой                                                          басней, —                     Тут надобно писать не басню, а трактат.                           Прибавлю все-таки алтыннику Сысою,                     В честь "ривалюцаи" кричащему ура:                     "Сысой, прошла твоя цветущая пора.                     Смерть за тобой стоит с косою.                     Ты и Сысойчики — вы ожили на срок,                     Но вас не пощадит неотвратимый рок.                     Настанет некий час, "его же вы не весте",                           Час пролетарского суда,                              Победный, грозный час, когда                     Вы вашей подлости плоды пожнете вместе!"

РАБОВЛАДЕЛЬЦЫ