Стихотворения, басни, повести, сказки, фельетоны, ноябрь 1917 — 1920

Осушивши все бутылки,Мужики скребли затылки."Ай да парень!""Вот душа!""Жаль: приехал без гроша".Заскулила мать-старуха:"Правду ль бают-то, Петруха?Как же так… насчет деньжат?Аль на книжечке лежат?"Крякнул дед Нефед: "Ка-кое!Слышь, оставь сынка в покое.Пристаешь, как банный лист.Сам сказал ведь: си-ци-лист!..Намолол тут всякой чуши,Не слыхали б наши уши!"Революцея!" — "Борьба!""Мы-ста все захватим в мире!"Расставляй карманы шире!Эх ты, горькая судьба!

Век не выпрямить горба,Я-то ждал его, злодея:Сын вернется — вся надея.Вот… вернулся… голытьба,На отцовские хлеба!Чуть не выслан по этапу.На рожон не при с нахрапу!Да не лезь, куда не след!!"Забранился крепко дед,Почернел совсем со злости.Баба — выть. Смутились гостиИ под брань, и плач, и гам —Поскорее по домам.Надо жить не без оглядки,Было это все, ребятки,Речь про что я здесь веду,В девятьсот седьмом году.Власть господская крепчала,А деревня все молчала,

Даже носом не шмыгнет,Кабалу, господский гнетВыносила безответно.

V

Дед Нефед слабел заметно.Для работы стал негож,Все кряхтел, старуха — тож,Терла спиртом поясницу.Не вернулся сын в столицу:Перешел, забыв завод,На крестьянский обиход.Все хозяйство ждет заплаток.Петр, чтоб дней своих остатокНе страдали старики,Подряжался в батраки.Обзаведшись женкой бойкой,Занялся домашней стройкой,Денег малость призанял,Лошадь старую сменял

На рабочую пегашку,Лес расчистил под запашкуИ пошел худой, босойНад убогой полосой.Петра сеял, женка жала,Каждый год детей рожала,Дети мерли в свой черед.Словом, дело шло вперед.Жил наш Петр, как все обычно,Неприглядно, горемычно,В доле нищенской, в труде,В вечных думах о еде,О погоде, недороде…В горе — вспомнит о заводе.На заводе — жизнь не та.Что деревня? Темнота.Все в свои забились норы.Чуть сойдутся — ругань, споры,Склока вечная, разлад.

А кулак тому и рад.Поведет лукавым оком,И казенка ж тут, под боком,Штука, значит, не хитра:"Ставлю, братцы, полведра!"Голытьбе гулящей сходно:Делай с нею, что угодно.Шибанула водка в нос,Глядь, и пропили покос,Зачумели с перепою:"Петр… Не пьешь?.. И шут с тобою…Тоже брезгает… дерьмо!""Сами лезете в ярмо!"А кулак шипит уж рядом,Ест Петра свирепым взглядом:"Ты — тово… уйми язык!..Все от дури не отвык?Знаю, что ты есть за птица…Тут тебе, брат, не столица!"

VI