Стихотворения. Четыре десятилетия

В любительском стихотворенье огрехи страшней, чем грехи.А хор за стеной в помещенье поет, заглушая стихи,И то ли стихи не без фальши иль в хоре, фальшивя, поют,Но как-то все дальше и дальше от мельниц, колес и запруд.Что музыке жалкое слово, она и без слов хороша!Хозяина жаль дорогого, что, бедный, живет, не спеша,Меж тем, как движенье, движенье прописано нам от тоски.Все благо: и жалкое пенье, и рифм неумелых тиски.За что нам везенье такое, вертлявых плотвичек не счесть?Чем стихотворенье плохое хорошего хуже, бог весть!

Как будто по илу ступаю в сплетенье придонной травы.Сказал бы честно: не знаю, — да мне доверяют, увы.Уж как там, не знаю, колеса, немецкую речку рыхлят,Но топчет бумагу без спроса стихов ковыляющий ряд, –Любительское сочиненье при Доме ученых в Лесном,И Шуберта громкое пенье в соседнем кружке хоровом.

ВОСПОМИНАНИЯ

Н. В. была смешливою моей

подругой гимназической (в двадцатомона, эс-эр, погибла), вместе с неймы, помню, шли весенним Петроградомв семнадцатом и встретили К. М.,бегущего на частные уроки,он нравился нам взрослостью и тем,что беден был (повешен в Таганроге),а Надя Ц. ждала нас у воротна Ковенском, откуда было близкодо цирка Чинизелли, где в тот год

шли митинги (погибла как троцкистка),тогда она дружила с Колей У.,который не политику, а пеньелюбил (он в горло ранен был в Крыму,попал в Париж, погиб в Сопротивленье),нас Коля вместо митинга зазвалк себе домой, высокое на дивоокно смотрело прямо на канал,сестра его (умершая от тифа)Ахматову читала наизусть,а Боря К. смешил нас до упаду,

в глазах своих такую пряча грусть,как будто он предвидел смерть в блокаду,и до сих пор я помню тот закат,жемчужный блеск уснувшего квартала,потом за мной зашел мой старший брат(расстрелянный в тридцать седьмом), светало…1979

И В СКВЕРИКЕ ПОД ВЯЗОМ…