Стихотворения и поэмы

Друзья! Лирические одыПисала я из года в год,Но оды выпали из моды,Мы перешли на хозрасчет.Об этом факте не жалея,Как Серапион и как поэт,Я подсчитаю к юбилеюВсе хозитоги за пять лет.Начнем с Каверина. Каверин(Одна десятая судьбы)Десять десятых перемерилИ Хазу прочную добыл.Сказать про Тихонова надо,Что для поэта нет преград:Покончил разом он с балладойИ держит курс на Арарат.Никитин — тоже к юбилею

Идет на должной быстроте:За ним могила Панбурлея,Пред ним карьера в Болдрамте.Слонимский, изживая кризис,Машину создал ЭмериИ лег меж Правдой и ЛенгизомНа Николаевской, дом 3.Иванов для СерапионовВ России сделал всё, что мог,И Серапионовскую зонуОн расширяет на Восток.Один лишь Зощенко теперьЖивет в обломках старой Хазы,И юмористы СССРВаляют под него рассказы.Да Груздев, нерушим и светел,Живет без классовых забот.

Так на пороге пятилетьяМы перешли на хозрасчет!<1 февраля 1926>

Анне Ахматовой («Я вижу город мой в рассветный ранний час…»)

Я вижу город мой в рассветный ранний час.Брожу по площади — как берегу столетий.Хожу и думаю, и насыщаю глазХолодной пышностью его великолепий.И муза здешних мест выходит из дворца,Я узнаю ее негнувшиеся плечиИ тонкие черты воспетого лица,И челку до бровей, и шаг нечеловечий.По гравию дорог, меж строгих плоскостей,Проходит мраморной походкою летучей.И я гляжу ей вслед, свидетельнице дней,Под нерисованной, неповторимой тучей.И я не смею повести с ней речь.

И долгий день проходит как мгновенье,И жестким холодом, моих касаясь плеч,С Невы приходит ветер вдохновенья.<1926>

ИЗБРАННЫЕ СТИХОТВОРЕНИЯ (1930–1967)

На полпути…

На полпути земного бытия,Небесного же, знаем мы наверно, —Не будет и не может быть никак,Ты заблудился между длинных стен,Как дети ночью, в темном коридоре.Как дети ночью, в темном коридоре,Ты мечешься, вслепую ищешь дверь.Ты знаешь, дверь была, она должна найтись…Здесь все знакомо… Вот вешалка… Вот столик…Вот ящик для убитых… Вот овчарка…Вот ящик для убитых… Вот овчарка,

И лапами на грудь становится она,Холодными, на мягкую, живую.И леденеет грудь твоя от страха,И колокол вдруг начинает бить…И колокол вдруг начинает бить.Ты знаешь, — это кровь в заизвествленных венахВ последней гонке бьется в хрупких стенах,Чтоб просочиться в нежной ткани мозгаИ, наконец, лишить тебя сознанья…И, наконец, лишить тебя сознанья,Но яростью и бешенством охвачен —Ты начинаешь вдруг кричать: «Я не хочу!Я не хочу, проклятая, еще…»И силы тела все, внезапно пробудив,Бросаешь на борьбу с небытием!<1929— 10 августа 1930>

«Как можно прошлое любить…»