И снова, словно бы в сказанье,я вижу, выправив билет,Дом Красной Армии в Рязанивторой зимы тридцатых лет.Его чугунная оградаснежком прикрыта голубым.Народ идет сюда, как надо,привычным шагом строевым.На этот праздник небогатый,прикинув так и так сперва,своих прислала делегатовлитературная Москва.Себя талантами считая,—ведь есть у каждого грехи, —мы нашей армии читаемсвои поэмы и стихи.Нет, мы совсем не монументы,мы не срываемся едва,от грохота аплодисментову нас кружится голова.Как всадник истинный, вразвалку,в военной форме прежних днейпошел к трибуне Матэ Залка,остановился рядом с ней.Он говорит, расставив бурки,и не совсем без юморка,как на привале у печуркииль за столом у земляка.Еще в буфете, сверх программы,вдаль устремив влюбленный взгляд,пьют пиво взводные, их дамысвое пирожное едят.Еще до поезда немало,еще далеко до Кремля,и мы выходим неусталопод снег и звезды февраля.А сбоку, словно в зимней сказке,движеньем обольщая всех,летят за санками салазкивдоль по оврагу — прямо в снег.Не долго думая, туда-то,враз потеряв достойный вид,возглавив нас, прекрасный Матэ,пыхтя от радости, бежит.Не щелкопер салонов дамских —на санках вместе с мелюзгойскользит герой войны гражданской,участник первой мировой.За ним по пропасти вдогонку,как в глубь твою, ночная Русь,с шальною школьною девчонкойя в упоении несусь.Ее метельные косицы,всем наставленьям вопреки,в роскошных ленточках из ситцамоей касаются щеки.…Я ночью зажигаю спички,в свое окно гляжу зимой,и снова снежные косичкиопять летят передо мной.
ПИРУШКА В ИСПАНИИ
От гаубиц трясется балка,блестят охранные штыки.Сидят Кольцов и Матэ Залкаи шумно жарят шашлыки.Как будто бы им дела малотам, на своей большой земле.Лежит фуражка генералана приготовленном столе.От них еще покамест скрыто,что впереди испанцев ждетпаденье грозного Мадридаи в лагерь Франции исход.Они еще не знают оба,что ожидают их двоихсалют Испании над гробом,воспоминания о них.Мешать их празднику не надо,пусть будет эта ночь светла.Теки в стакан, вино Гренады,благоухайте, вертела!Мне и завидно им, и жалко:живут же, хоть свершился срок,улыбка радостная Залки,Кольцова мрачный хохоток.