Под пристани гомон прощальныйв селе, где обрыв да песок,на наш теплоходик недальнийс вещичками сел паренек.Он весел, видать, и обижен,доволен и вроде как нет, —уже под машинку острижен,еще по-граждански одет.По этой-то воинской стрижке,по блеску сердитому глазмы в крепком сибирском парнишкесолдата признали сейчас.Стоял он на палубе сирои думал, как видно, что онот прочих речных пассажировнезримо уже отделен.Он был одинок и печаленсреди интересов чужих:от жизни привычной отчалил,а новой еще не достиг.Не знал он, когда между намистоял с узелочком своим,что армии красное знамяуже распростерлось над ним.Себя отделив и принизив,не знал он, однако, того,что слава сибирских дивизийуже осенила его.Он вовсе не думал, парнишка,что в штатской одежке у насвоенные красные книжкитихонько лежат про запас.Еще понимать ему рано,что связаны службой однойвеликой войны ветераныи он, призывник молодой.Поэтому, хоть небогато —нам не с чего тут пировать,—мы, словно бы младшего брата,решили его провожать.Решили хоть чуть, да отметить,хоть что, но поставить ему.А что мы там пили в буфете,сейчас вспоминать ни к чему.Но можно ли, коль без притворства,а как это есть говорить,каким-нибудь клюквенным морсомсолдатскую дружбу скрепить?
УТРЕННЯЯ ГЛАВА
Я увидал на той неделе,как по-солдатски наравнечетыре сверстника в шинеляхкопали землю в стороне.Был так приятен спозаранкурумянец этих лиц живых,слегка примятые ушанки,четыре звездочки на них.Я вспомнил пристально и зоркосквозь развидневшийся туманту легендарную четверкуи возмущенный океан.С каким геройством непрестаннымот человечества вдалисолдаты эти с океаномборьбу неравную вели!С неиссякаемым упорством,не позабытым до сих пор,свершалось то единоборство,не прекращался тяжкий спор.Мы сразу их назвали сами,как разумели и могли,титанами, богатырямии чуть не в тоги облекли.Но вскоре нам понятно стало,что, обольщавшие сперва,звучат неверно, стоят маловысокопарные слова.И нам случилось удивиться,увидевши в один из днейне лики строгие, а лицасвоих измученных детей,обычных мальчиков державы,сумевших в долгом том путижестокий труд и бремя славыс таким достоинством нести.