Неначе цвяшок, в серце вбитий,Оцю Марину я ношу…[102]Т. ШевченкоРабота стихла. Сумерки клубятся.Как слезы, задрожали фонари, —Но дети наши ночи не боятся.Звезда пятиконечная, гори,Гори для них! Уже чудны слова им:«Пан», «крепостной», «помещики», «цари».Мы в памяти всю горечь сохраняемТех дней, когда нас убеждали в том,Что мрак обязаны считать мы раем.И в шуме ряс, и в ладане густом,Под сапогом жандарма стопудовым,И под карет блестящих колесом,Откликнуться не смея громким словом,Люд трудовой жил долгие века,И тлела мысль под сумрачным покровом.Но женщинам вдвойне была тяжкаВся череда страданий неизбежных:В дни свадьбы терн плели им для венка.Они нередко в песнях безнадежныхНадежду изливали и тоску,Отраву злую пили в звуках нежных.И песнь я с детства в памяти влеку,Она одна звучит мне как живая,Хоть много их я слышал на веку.И вся-то жизнь, отжившая, былая,«Отрадная» — будь проклята она! —В той песне. О сестра моя, родная!Сестра моя, подруга и жена!Ту песнь я повторил тебе с любовью[103],И не для слез она повторена,Не для утех и не для пустословья, —Но чтоб сказать: взгляни в последний разНа тяжкий сон, сметенный нашей новью,И вдаль иди, будь тверже, чем алмаз,Иди вперед, усталости не зная,Из той беды, которой пробил час, —Куда ведет Отчизна трудовая!