Стихотворения и поэмы

Когда затихает к утру пурга,И тайга сопит, как сурок,И еще до подъема часа полтора,А это немалый срок,И спят зэка, как в последний раз —Натянул бушлат — и пока,И вохровцы спят, как в последний раз —Научились спать у зэка.И начальнички спят, брови спят,И лысины, и усы,И спят сапоги, и собаки спят,Уткнувши в лапы носы.И тачки спят, и лопаты спят,И сосны пятятся в тень,И еще не пора, не пора, не пораНачинать им доблестный день.И один лишь «попка» на вышке торчит,Но ему не до спящих масс,Он занят любовью — по младости летСвистит и дрочит на Марс.И вот в этот-то час, как глухая дрожь, Проплывает во мгле тоска,И тогда просыпается Белая Вошь,Повелительница зэка,А мы ее называли все —Королева Материка!

Откуда всевластье ее взялось,Пойди, расспроси иных,Но пришла она первой в эти края,И последней оставит их…Когда сложат из тачек и нар костер,И волчий забыв раздор,Станут рядом вохровцы и зэка,И написают в тот костер.Сперва за себя, а потом за тех,Кто пьет теперь Божий морс,Кого шлепнули влет, кто ушел под лед,Кто в дохлую землю вмерз,Кого Колыма от аза до азаВгоняла в горячий пот.О, как они ссали б, закрыв глаза,Как горлица воду пьет!А потом пропоет неслышно труба,И расступится рвань и голь,И Ее Величество Белая ВошьПодойдет и войдет в огонь,И взметнутся в небо тысячи искр,Но не просто, не как-нибудь —Навсегда крестом над Млечным ПутемПротянется Вшивый Путь!Говорят, что когда-то, в тридцать седьмом,В том самом лихом году,

Когда покойников в штабеляУкладывали на льду,Когда покрякивала тайгаОт доблестного труда,В тот год к Королеве пришла любовь,Однажды и навсегда.Он сам напросился служить в конвой,Он сам пожелал в Дальлаг,И ему с Королевой крутить любовь,Ну, просто нельзя никак,Он в нагрудном мешочке носил чеснок,И деньги, и партбилет,А она — Королева, а ей плевать —Хочет он, или нет!И когда его ночью столкнули в клетьЗачлись подлецу дела,Она до утра на рыжем снегуСлезы над ним лила,А утром пришли, чтоб его зарыть,Смотрят, а тела нет,И куда он исчез — не узнал никто,И это — Ее секрет!А еще говорят, что какой-то хмырь,Начальничек из Москвы,Решил объявить Королеве войну,Пошел, так сказать, «на вы».

Он гонял на прожарку и в зоне и за,Он вопил и орал: «Даешь!»А был бы начальничек чуть поумней,Он пошел бы с ней на дележ, —Чтобы пайку им пополам рубить,И в трубу пополам трубить,Но начальник умным не может быть,Потому что — не может быть.Он надменно верил, что он не он,А еще миллион и он,И каждое слово его — миллион,И каждый шаг миллион.Но когда ты один, и ночь за окномОт черной пурги хмельна,Тогда ты один, и тогда беги!Ибо дело твое — хана!Тогда тебя не спасет миллион,Не отобьет конвой!И всю ночь, говорят, над зоною плылТоскливый и страшный вой…Его нашли в одном сапоге,От страха — рот до ушей,И на вздувшейся шее тугой петлейУдавка из белых вшей…И никто с тех пор не вопит «Даешь!»И смеется исподтишка

Ее Величество Белая Вошь,Повелительница зэка.Вот тогда-то Ее и прозвали все —Королева Материка.Когда-нибудь все, кто придет назад,И кто не придет назад,Мы в честь Ее устроим парад,И это будет парад!По всей Вселенной (валяй, круши!)Свой доблестный славя труд,Ее Величества Белой ВшиПодданные пройдут,Ее Величества Белой ВшиДанники всех времен.А это сумеет любой дурак —По заду втянуть ремнем,А это сумеет любой дурак —Палить в безоружных всласть!Но мы-то знаем, какая властьБыла и взаправду власть!И пускай нам другие дают срока,Ты нам вечный покой даешь,Ты, Повелительница зэка,Ваше Величество Белая Вошь!Наше Величество Белая Вошь!Королева Материка!