Еще в мартеБуранЗасыпает все краски на карте.Нахлобучив башлык,Отсыпается край,Как сурок.Снег лежит на ветвях,В проводах,В разветвлениях партий,На кокардах драгунИ на шпалах железных дорог.Но не радует даль.Как раздолье собой ни любуйся,-Верст на тысячу вширь,В небеса,Как сивушный отстой,Ударяет нуждаПерегарами спертого буйства.ОшибаетНа стужеСтоградусною нищетой.И уж вотУ господРасшибают пожарные снасти,И громадами заревКомандует море бород,И уродует страсть,И орудуют конные части,И бушует:Вставай,Подымайся,Рабочий народ.И бегут, и бегут,На санях,Через глушь перелесиц,В чем легли,В чем из спаленСпасались,Спаленные в пух.И весь путьВ соснякеВорожит замороженный месяц.И торчит копыломИ кривляетсяКрасный петух.Нагибаясь к саням,Дышат ели,Дымятся и ропщут.Вон огни.Там уезд.Вон исправника дружеский кров.Еще есть поезда.Еще толки одни о всеобщей:Забастовка лишь шастаетПо мостовым городов.Лето.Май иль июнь.Паровозный Везувий под Лодзью.В воздух вогнаны гвозди.Отеки путей запеклись.В стороне от узлаЗамираетГрохочущий отзыв:Это сыплются стеклаИ струпьяРасстрелянных гильз.Началось, как всегда.Столкновенье с войскамиВ предместьиПослужило толчком.Были жертвы с обеих сторон.Но рабочих зажглоИ исполнило жаждою местиИзбиенье толпы,Повторенное в день похорон.И тогда-тоЗагрохали ставни,И город,Артачась,Оголенный,Без качеств,И каменный, как никогда,Стал собой без стыда.Так у статуй,Утративших зрячесть,Пробуждается статность.Он стал изваяньем труда.Днем закрылись конторы.С пяти прекратилось движенье.По безжизненной ЛодзиБензиномРастекся закат.Озлобленье рабочихИзбрало разьезды мишенью.Обезлюдевший городОпутала сеть баррикад.В ночь стянули войска.Давши залп с мостовой,Из-за надолб,С баррикады скрывалисьИ, сдав ее, жарили с крыш.С каждым кругом колес артиллерииКто-нибудь падалИз прислуги,И с каждойПристяжкоюПадал престиж.