Стихотворения. Поэмы

В этот ранний период, вплоть до 1845 года, большое место в творчестве Петефи принадлежит стихотворениям в форме народной песни, зарисовкам народного быта и характеров. Поэт создает ряд так называемых «описательных стихотворений» и охотно выражает свои чувства в застольных песнях. Здесь он несколько отступает от субъективной манеры ранней лирики и приходит к более объективному методу. Народные песни интересовали поэта и в плане чисто литературном, но, разумеется, больше всего волновала Петефи сама жизнь, отраженная в ни»: ведь главным источником впечатлений для пего был народ. В своей поэзии он поднялся до реалистического обобщения народной жизни, а его искусство, в свою очередь, воздействовало на эту жизнь. Народные песни, сочиненные Петефи, и его жанровые зарисовки были, если можно так выразиться, новым «обретением родины», на сей раз средствами народной поэзии. Впервые в литературу вошли в качестве полноправных и даже главных героев пастухи и бетяры, деревенские молодухи и босяки, подвыпившие гуляки и забулдыги. Это был целый мир, до которого никогда прежде не снисходила литература, мир, узаконенный Петефи и получивший права гражданства в его поэзии.

Независимо от того, ведется ли в этих песнях речь от первого лица или персонажи описываются в третьем лице, здесь не может ставиться вопрос о тождестве лирического героя и личности самого поэта; но всю тональность этих произведений, всю систему содержащихся в них нравственных оценок определял духовный мир Петефи, его жизнь. Более того, поэт и в жанре народной песни нередко выражает свои глубоко личные чувства. Так, в песне «Кто таков я? – Не скажу…» (1843) речь совершенно очевидно идет о разбойнике – бетяре; но настроение этого стихотворения, его горькая интонация – как очень точно выразился Дюла Илеш – «связаны какой-то тайной нитью с душой поэта»:

Кто таков я? – Не скажу.Коль скажу, меня узнают,

А когда меня узнают,Обязательно повесят.

Особое значение приобретает в эти годы пейзажная лирика Петефи. Образы родной природы, алфельд (равнина), пушта (степь) наполняются глубоко личным звучанием; необозримость, раздолье пушты ассоциируется поэтом со свободой, и сама картина алфельда вырастает в символ этой свободы: «Загляжусь в степную беспредельность, вырываюсь, как орел, на волю» (стихотворение «Алфельд», 1844). А в «Развалинах корчмы» (1845) мы читаем: «Свободой веет здесь, в степной глуши, свобода- божество моей души».

Полностью оценить эстетическую роль, которую этот степной пейзаж играет в лирике Петефи, можно лишь в том случае, если мы примем во внимание, что в нем не только выражена любовь поэта к родному краю, но и таится момент полемики: красоту равнины поэт противопоставляет излюбленным романтиками горным пейзажам с прилепившимися к вершинам феодальными замками, столь восхищавшими их взоры:

Что мне в романтизме ваших дебрей,Соснами поросшие Карпаты!Я дивлюсь вам, но любить не в силах,Редкий гость ваш, но не завсегдатай.

Алфельд низменный – другое дело:Тут я дома, тут мое раздолье.(Перевод Б. Пастернака)

В годы, когда создавались эти стихи, Петефи был еще только на пути к революционному демократизму, но плебейские симпатии и антипатии уже бурлили и клокотали в его поэзии, народный патриотизм пронизывал ее:

Пусть не владею я на родине ничем,Но сам я ей принадлежу навечно,-

писал он в конце 1844 года.

На этом этапе творческого пути Петефи выделяются две его поэмы: «Сельский молот» и «Витязь Янош», написанные во второй половине 1844 года. «Сельский молот» – пародийная «героическая поэма в четырех песнях» – высмеивает традиционный жанр лже героического эпоса. Повествуя о заурядном происшествии (драка в корчме), Петефи мастерски пародирует помпезный стиль, делая его смешным применительно к столь ничтожному событию. Но при этом он никогда не высмеивает своих деревенских персонажей, глядя на них свысока или со стороны. Здоровый народный смех слышится в каждой строчке этой герои-комической поэмы, которая является подлинным шедевром юного гения.