Панни Паньо звать меня,И краснеть должна бы я За честное имя это -Да стыда давно уж нету!Нету у таких, как я,Ни отчизны, ни жилья!Всем бетярам я подружка,Грудь моя – ворам подушка.Я с бетярами дружу,Им помощницей служу,-Тонет золото со звоном В сундуке моем бездонном.Пить громиле подношу И с грабителем пляшу.Вот и музыка вам, воры:На степи закаркал ворон.Ты вяжись ко мне, вяжись,Да в петле не окажись!На четверозубых вилах Черт моих развесил милых!А сама помру я как?Где сожрет меня червяк? Опостылю всем я скоро,И помру я под забором.Под забором я помру,И цыгане поутру Сунут в яму и зароют -Где собак всегда хоронят!Горе мне, но, мать моя,Ты горюй сильней, чем я,- Ты ответишь перед богом, Виновата ты во многом!Сватал паренек меня,Он любил, любила я,Ты меня отговорила -Все несчастье в этом было.
Серенч, 9 июля 1847 г.
В МУНКАЧСКОЙ КРЕПОСТИ
В годы давние Илона Зрини Стяг свободы подымала тут,Но, увы, пристанище героев -Ныне жалких узников приют.Кандалов унылое бряцанье,Каменная прочная стена…Без боязни я взойду на плаху,Но тюрьма… Ну, нет, тюрьма страшна.С гордо поднятою головою Все шагает узник молодой В дальних далях что-то ищет взором,И за взором он летит мечтой.Это гость еще, должно быть, новый,И душа его не сожжена.Без боязни я взойду на плаху,Но тюрьма… Ну, нет, тюрьма страшна.В каземате рядом – старый узник,Он уже не ищет ничего,Высохло и легким стало тело,-Цепи много тяжелей его.Сломлен он тюрьмой, и, как могила, Глубь пустых зрачков его темна.Без боязни я взойду на плаху,Но тюрьма… Ну, нет, тюрьма страшна.Юный узник, будет лес зеленым В день, когда на волю выйдешь ты,Но ты сам засыпан будешь снегом Горестей своих и нищеты.Старый узник, тяжкие оковы Ты до вечного не сбросишь сна.Без боязни я взойду на плаху,Но тюрьма… Ну, нет, тюрьма страшна.Тихий стон из-под земли я слышу,Он пронзил мне сердце, как кинжал, Прочь отсюда! Я еще на воле,Но уже почти безумным стал.Черви там грызут и дух и тело. Темная, сырая глубина…Без боязни я взойду на плаху,Но тюрьма… Ну, нет, тюрьма страшна.