Стихотворения. Поэмы. Пьесы

В поцелуе рук ли,        губ ли,в дрожи тела      близких мнекрасный      цвет      моих республиктоже     должен          пламенеть.Я не люблю         парижскую любовь:любую самочку         шелками разукрасьте,потягиваясь, задремлю,           сказав —               тубо —собакам   озверевшей страсти.Ты одна мне         ростом вровень,стань же рядом         с бровью брови,дай  про этот      важный вечеррассказать     по-человечьи.Пять часов,        и с этих порстих  людей     дремучий бор,вымер   город заселенный,слышу лишь        свисточный спорпоездов до Барселоны.В черном небе      молний поступь,гром  ругней     в небесной драме, —не гроза,      а это

      просторевность      двигает горами.Глупых слов         не верь сырью,не пугайся     этой тряски, —я взнуздаю,        я смирючувства   отпрысков дворянских.Страсти корь      сойдет коростой,но радость     неиссыхаемая,буду долго,        буду просторазговаривать стихами я.Ревность,     жены,        слезы…           ну их! —вспухнут веки,         впору Вию.Я не сам,       а я         ревнуюза Советскую Россию.Видел   на плечах заплаты,их  чахотка     лижет вздохом.Что же,      мы не виноваты —ста мильонам      было плохо.Мы  теперь     к таким нежны —спортом      выпрямишь не многих, —вы и нам     в Москве нужны,не хватает     длинноногих.

Не тебе,   в снега      и в тифшедшей   этими ногами,здесь     на ласки      выдать ихв ужины      с нефтяниками.Ты не думай,      щурясь простоиз-под выпрямленных дуг.Иди сюда,     иди на перекрестокмоих больших      и неуклюжих рук.Не хочешь?        Оставайся и зимуй,и это     оскорбление        на общий счет нанижем.Я все равно        тебя        когда-нибудь возьму —одну     или вдвоем с Парижем.

1928

Разговор с товарищем Лениным

^{240}

Грудой дел,       суматохой явленийдень отошел,      постепенно стемнев.Двое в комнате.         Я        и Ленин —фотографией     на белой стене.Рот открыт    в напряженной речи,усов    щетинка      вздернулась ввысь,в складках лба

      зажата         человечья,в огромный лоб       огромная мысль.Должно быть,      под ним            проходят тысячи…Лес флагов…        рук трава…Я встал со стула,       радостью высвечен,хочется —    идти,      приветствовать,             рапортовать!«Товарищ Ленин,       я вам докладываюне по службе,      а по душе.Товарищ Ленин,          работа адоваябудет    сделана        и делается уже.Освещаем,    одеваем нищь и оголь,ширится      добыча          угля и руды…А рядом с этим,          конешно,          много,много  разной     дряни и ерунды.Устаешь   отбиваться и отгрызаться.Многие   без вас      отбились от рук.Очень  много     разных мерзавцевходят     по нашей земле         и вокруг.

Нету им   ни числа,       ни клички,целая     лента типов       тянется.Кулаки   и волокитчики,подхалимы,    сектанты         и пьяницы, —ходят,   гордо     выпятив груди,в ручках сплошь       и в значках нагрудных…Мы их   всех,    конешно, скрутим,но всех   скрутить       ужасно трудно.Товарищ Ленин,       по фабрикам дымным,по землям,    покрытым         и снегом             и жнивьём,вашим,   товарищ,      сердцем          и именемдумаем,   дышим,      боремся          и живем!..»Грудой дел,    суматохой явленийдень отошел,     постепенно стемнев.Двое в комнате.      Я       и Ленин —фотографией     на белой стене.

1929