Стихотворения. Проза

Как парламент, жующий фронду,Вяло дышит огромный зал,Не идет Гора на ЖирондуИ не крепнет сословий вал.Оскорбленный и оскорбитель,Не звучит рояль-Голиаф,Звуколюбец, душемутитель,Мирабо фортепьянных прав.– Разве руки мои – кувалды?Десять пальцев – мой табунок!И вскочил, отряхая фалды,Мастер Генрих – конек-горбунок.Чтобы в мире стало просторней,Ради сложности мировой,

Не втирайте в клавиши кореньСладковатой груши земной.Чтоб смолою соната джинаПроступила из позвонков,Нюренбергская есть пружина,Выпрямляющая мертвецов.

* * *

– Нет, не мигрень, но подай карандашик                                                                        ментоловый, —Ни поволоки искусства, ни красок пространства                                                                         веселого!Жизнь начиналась в корыте картавою мокрою                                                                        шёпотью,И продолжалась она керосиновой мягкою

                                                                        копотью.Где-то на даче потом в лесном переплете                                                                        шагреневомВдруг разгорелась она почему-то огромным                                                      пожаром сиреневым…– Нет, не мигрень, но подай карандашик                                                                        ментоловый, —Ни поволоки искусства, ни красок пространства                                                                        веселого!Дальше, сквозь стекла цветные, сощурясь,                                    мучительно вижу я:Небо как палица грозное, земля словно                                    плешина рыжая…Дальше – еще не припомню – и дальше как

                                    будто оборвано:Пахнет немного смолою да, кажется, тухлою                                                      ворванью…– Нет, не мигрень, – но холод пространства                                                      бесполого,Свист разрываемой марли да рокот гитары                                                      карболовой!

* * *

Сохрани мою речь навсегда за привкус несчастья                                                                        и дыма,За смолу кругового терпенья, за совестный деготь                                                                        труда.Как вода в новгородских колодцах должна быть                                                           черна и сладима,

Чтобы в ней к Рождеству отразилась семью                                                      плавниками звезда.И за это, отец мой, мой друг и помощник мой                                                                        грубый,Я – непризнанный брат, отщепенец в народной                                                                        семье —Обещаю построить такие дремучие срубы,Чтобы в них татарва опускала князей на бадье.Лишь бы только любили меня эти мерзлые плахи —Как, прицелясь насме́рть, городки зашибают                                                                        в саду, —Я за это всю жизнь прохожу хоть в железной рубахеИ для казни петровской в лесах топорище найду.

Канцона