Стихотворения. Проза

Несомненно, что Веневитинов был не просто членом кружка любомудров, но признанным его «центром», идеологом и вдохновителем. Недаром в истории литературы за этим кружком закрепилось также название «веневитиновского». Осенью 1826 г., приехав в Москву, с большинством участников его — и в первую очередь с Веневитиновым — познакомился Пушкин. К московской литературной молодежи, сгруппировавшейся вокруг Веневитинова, Пушкин проявил заметный интерес и сочувствие и на какое-то время даже сблизился с нею. Как отметил Д. Д. Благой, «веневитиновский кружок в первые два-три подекабрьских года был единственным литературно-дружеским объединением, отличавшимся вольнолюбивым духом и тем самым продолжавшим в какой-то мере идейные традиции декабристов. Неудивительно, что на первых порах именно в этом кружке Пушкин обрел, как ему представлялось, наиболее близкую себе среду»[660].

В середине 20-х гг. в Веневитинове хорошо уживается интерес к философским знаниям, литературные занятия и интерес к политике. Глубокая связь творчества Веневитинова с освободительными идеями его времени не подлежит сомнению, равно как и его политическое свободомыслие. Последнее складывалось под влиянием декабристских идей, но носило все-таки несколько иной характер, нежели свободомыслие самих декабристов. Оно не было и не могло быть достаточно активным и целеустремленным. Веневитинов и по культуре, и по общим воззрениям на жизнь был человеком близким декабристам, но другого поколения и другого «призыва». Он познакомился с декабристами незадолго до того, как они предстали в ореоле мученичества. Именно это последнее обстоятельство произвело на него самое сильное впечатление и оказало наибольшее воздействие. Его отношение к декабристам носило заметно романтический характер.

Это не мешало ему в самые критические моменты испытывать сильное желание действовать. По свидетельству А. И. Кошелева, незадолго до восстания декабристов Веневитинов в беседе с друзьями высказывает мысль (его поддерживают в этом И. Киреевский, Рожалин и Кошелев) о необходимости «произвести в России перемену правления»[661]

. После поражения восстания на Сенатской площади, вместе с И. Киреевским и Кошелевым, он занимается фехтованием и верховой ездой «в ожидании торжества заговора в южной (второй) армии и в надежде примкнуть к мятежникам в их предполагаемом победоносном шествии через Москву на Петербург»[662]. Позднее, когда потерпели неудачу и попытки декабристов начать восстание на Юге России, Веневитинов, как и некоторые другие любомудры, «почти желает быть взятым» и тем «стяжать и известность, и мученический венец»

[663].

Поражение декабристов не только произвело сильное впечатление на Веневитинова и его друзей, оно определило также пути их дальнейших литературных и общественных исканий. Общество любомудров после событий декабря 1825 г. номинально было распущено. Но фактически оно продолжало существовать. Былая общность приняла только новые формы. По сути дела то, что объединяло любомудров в их обществе, те литературные и философские задачи, которые они перед собою ставили, после декабрьского разгрома не просто не потеряли своего смысла, но обрели новый и живой интерес. Трагическая неудача, постигшая в декабре 1825 г. многих благороднейших людей России, заставила немало честных и независимых умов уйти в своеобразное духовное «подполье», уединиться в мире поэзии и философской мысли, противопоставить этот свободный мир поэзии и мысли той реальной действительности, в которой торжествует грубая деспотическая власть. Получилось так, что любомудры начали свое подлинное историческое бытие не тогда, когда возникло их общество, но с той самой поры, как оно организационно перестало существовать.

На период после декабря 1825 г. падает самая интенсивная литературно-общественная деятельность Веневитинова. В это время все свои силы и энергию он отдает созданию журнала, целью которого должно было быть просвещение. Журнал этот, начавший выходить с 1827 г., получил название «Московский вестник».

История «Московского вестника» вкратце такова. В 1826 г., во время своего пребывания в Москве, Пушкин в доме Веневитиновых, в присутствии братьев Киреевских, Хомякова, Шевырева, Рожалина, читает сцены из только что написанного им «Бориса Годунова», «Песни о Стеньке Разине», свое предисловие к «Руслану и Людмиле», тогда еще неизвестное публике. Это было большим событием в культурной жизни Москвы. М. П. Погодин рассказывает о нем: «Кончилось чтение. Мы смотрели друг на друга долго и потом бросились к Пушкину. Начались объятия, поднялся шум, раздался смех, полились слезы, поздравления. «Эван, эвое, дайте чаши!» Явилось шампанское, и Пушкин одушевился, видя такое свое действие на избранную молодежь. Ему было приятно наше внимание...»[664].