Ненавистны им тени крыльевв белой наледи щек холеныхи раздоры огня и ветрав облицованных льдом салонах.Ненавистны платки прощаний,лук без цели и звук без эхаи шипы, которые жалятсквозь румяна злачного смеха.По душе им синяя пустошь,колокольная поступь бычья,и витые пляски прибоя,и луны лукавой обличья.Тайновидцы следов и соков,сетью искр они будят болотаи хмелеют от горькой прохладысвоего первобытного пота.И в краю оглушительно синембез червей и следов лошадиных,где над яйцами страуса стелется вечностьи колышется танец дождинок,в синеве первозданной,где ночь не боится рассвета,где походкой сомнамбул верблюды тумановбегут от нагого кочевника-ветра,там, где сладко траве над тугими телами стелиться,где рядится в кораллы чернильная скорбь вековаяи под связками раковин меркнут усопшие лица,разверзается танец, из мертвого пепла вставая.