Стихотворения. Война богов

Но изменилось все; коль прихожу я к вам,

Вам нечего сказать и грустно вы молчите;

Когда же к вашим вновь я падаю ногам,

Меня усмешкою своей вы охладите

И пламя гнева я в глазах читаю сам.

А были дни, – но вы, быть может, их забыли,

Я негу томную видал в зрачках очей

И нежности огонь, что чувства породили,

Переживающий минуты страсти всей.

Все изменилось, все, кроме души моей!

К ночи

О, ночь! Несчастный, призываю

Смирительницу всех скорбей!

На крыльях принеси, слетая,

Забвение измен людей.

Дай грусти одинокой скрыться;

Пока своей рукою сон

Мне не смежит мои ресницы,

Не дай, чтоб был я пробужден.

Когда ж заря неторопливо

Придет открыть дверь утра вновь,

Ты оставайся молчалива

И усыпи мою любовь!

Возврат.

Итак, расстался я с цепями.

Вас обнимаю, друга, вновь!

Красавиц так тяжка любовь,

Красавицы ничто пред вами!

Играл мной ветреный их нрав,

Краснел я пред своей любовью,

Обрел я снова хладнокровье,

Теперь опять счастливым став!

Мне дай иные песнопенья,

Румяный винограда бог!

Лишь в них отрада без смешенья!

Они живут во всякий срок!

В них утешенье и отмщенье

За дев, что ты утратить мог!

Что, бедный, я сказал?! Как трудно и жестоко

Веселие хранить, коль вся душа в скорбях!

Нет смеха на устах, коль слезы на глазах.

Ненужный нектар прочь мы отшвырнем далеко!

О, дружба нежная! Восторг небесный! Мне

Тебя не хватит, нет, коль так душа смятенна;

И с криками страстей, что воют в глубине,

Слить зря пытаешься ты голос свой священный.

Вздыхаешь ты о зле, его не отвратив,

Ты помощь подаешь уже после паденья,

Ты рану бередишь, ее не излечив,

Прочь, мне не предлагай ты мудро утешенья!

Мне о действительном позволь не размышлять,

Лишь в царство выдумок свой разум углубляя.

Согнувшись от цепей, свободу воспевать.

Тень преходящую в восторге поражая.

И дай о счастии шептать.

Слезу печали проливая.

Они придут, смиренья дни,

Дни пробуждения, когда затеплит пламя

Рассудок строгий мой меж страшными ночами

И с глаз прогонит он мечтания любви.

Так время, легкими крылами

Играя, унесет все навыки сердец

И заблуждениям положит всем конец.

Мои друзья! Тогда, разбив оковы,

От долгих мук освобожденный, снова

Вам изменивший, к вам вернуться буду рад.

И, слабость вашему доверив испытанью,

Быть может, с нежностью я буду в состояньи

Ревнивый отвратить возврат.

Вы на зарю моих всех наслаждений

Направите мой взор, увлаженный слезой,

Заставите вздохнуть, краснеть ошибки той,

Но, даже покраснев, питать к ней сожаленье.

Элегия <'El'egie>

Да, не жалею я, что пламя дней

Моих горит тусклее неизбежно.

Предмет жестокой страсти самой нежной.

Уйдешь ты скоро из души моей!

Лишь радость мне в надежде той унылой

Стараться тщетно удержать себя.

Пойду, куда сурово прогнан я,

Я осужден на смерть моею милой!

Для смертных всех открыт вход в тот приют,

Там от цепей несчастных избавленье,

Там вековечным люди сном заснут,

И там конец любви и отвращенью.

О, дружба чувств! Не надо, не вздыхай!

И, повесть, не храни моих мучений!

Лишь в памяти порой возобновляй

Меня, что предан на земле забвенью.

Быть может, вздох раздастся также твой

И на могилу устремишь ты взоры

Свои, жестокая Элеонора, -

Ты первая, кого любил душой.

То будут запоздавшие рыданья,

Слеза твой взор наполнит до краев.

Тебя я знаю: пусть твой нрав суров, -

В моей любви тебе – очарованье.

Когда же смерть, склонясь к моей мольбе,

Моих мгновений нити перережет,

Когда могила грустная в себе

Упрячет мой огонь и скорбный скрежет.

Друзья – кого я здесь оставлю, вы

Найдете ту, жестокую чрезмерно,

Скажите ей: его уж нет. Увы -

О если б плач о ней неимоверный

Вернул я! Нет, о бог любви, я дам

Прощенье ей! Прибавьте к этим дням

Те счастья дни, что отняты неверной.

Досада.

Навек постыл

Будь, образ милой.

Что изменила.

Кого любил!

Мы прятать станем

Слезу очей;

Подобно ей.

И мы обманем!

Прекрасный вид.

В расцвете силы

Сердечку милой

Так сильно льстит.

Пуста несметно.

Ты безответна

К моим мольбам.

К обману падка.

Быть хочешь сладкой

Другим очам.

Ей огорчений

Не жаль моих;

От чар своих

Ты в упоеньи.

Года пройдут

И дар нездешний

С собой возьмут.

Любовь поспешно

Прочь унесут.

Уход тревожный!

Надежду гнать!

Ах, изменять

Уж невозможно!

Тогда при всех.

Роняя смех

И рад ужасно.

Мимо идя.

Промолвлю я:

«Она была прекрасна!»

Другу, обманутому любимой.

Как? Шлешь непостоянству ропот?

Ты плачешь, новый Селадон?

Ужель твой разум так смущен.

Что был пристыжен им твой опыт?

Иль приковать ты возмечтал

Навеки деву без стесненья?

Ты слишком легковерен стал.

И дух ослеп твой в заблужденьи!

Нет! Легче усмирить порыв

Валов, что вздыблены грозою,

Дубы с дрожащею листвою

И под неверным ветром нив

Покачиванье золотое.

Ах, искренне тебя любя,

Могла ль она любить навеки?

И стал ей мил соперник некий,

Другой – любим был до тебя.

И третий сумасшедший, – спорю, -

В ее безумстве станет мил.

И будет заменен им вскоре

Бесстыдный, кто тебя сменил.

Сколь ни плутуй, – все это мало;

Ждет большего Цитеры край.

Ты сам любимой изменяй.

Чтоб милая не изменяла.

Там, где тоска берет начало.

Свою ты нежность прерывай.

Что говорю я? Или нужно

Той слабости мне помогать?

О, бойся, друг, здоровым стать!

Ошибка с молодостью дружны!

В немилостях любви простой