Стихотворения. Зори. Пьесы

Тривульцио. Почти. Я умолчал о том, что искренняя приязнь, которую я почувствовал к вам при первом же знакомстве, росла во мне с каждым днем… Она окрепла, несмотря на трудное положение, в которое ставят нас законы – законы часто противоречивые, требующие, чтобы в опасные моменты власть главнокомандующего уравновешивалась таинственным могуществом Флорентийской республики, скромным представителем которой на то время, пока грохочут пушки, являюсь я…

Принчивалле. Я только что получил вот этот приказ. Он составлен вами?…

Тривульцио. Да.

Принчивалле. Это ваш почерк?

Тривульцио. Конечно, мой. Какие тут могут быть сомнения?

Принчивалле. А эти два письма вы узнаете?

Тривульцио. Да, пожалуй… Впрочем, наверное сказать не могу… О чем в них говорится?… Я хотел бы знать…

Принчивалле. Достаточно того, что знаю я.

Тривульцио.

Ах, это те два письма, которые вы перехватили? На это я и рассчитывал… Моя цель достигнута.

Принчивалле. Я вам но дитя. Не будем прибегать к недостойным приемам и прекратим этот разговор – я спешу получить высочайшую награду, в сравнении с ней самое пышное торжество, которое может устроить в мою честь Флоренция, для меня ничто… В этих письмах вы на меня клевещете, клевещете отвратительно, возмутительно, клевещете без всякой надобности, только ради удовольствия мне навредить и чтобы заранее оправдать скупость неблагодарной Флоренции, которая всякий раз трясется от страха, как бы признательность наемнику-победителю не обошлась ей слишком дорого… Вы всё так искусно подстроили, что минутами сам начинаешь сомневаться в собственной невиновности!… Бессильный и близорукий завистник, яростный злопыхатель, вы исказили, очернили, опорочили каждый мой шаг, начиная с первых дней осады вплоть до того блаженного мига, когда я наконец прозрел и решил оправдать ваши подозрения. Я велел снять точные копии с ваших писем, а затем отослал их во Флоренцию. Ответы я перехватил. Вам верят на слово. Верят тем охотнее, что сами же подсказали вам, как писать на меня доносы. Меня судили заочно и приговорили к смертной казни… Будь я даже чист, как ангел, я бы неминуемо пал под бременем тяжких улик… И вот я быстрым движением рву ваши слабые цепи и опережаю вас… До сих пор я не был изменником, но после этих двух писем я замыслил погубить вас… Сегодня вечером я предам вас, вас и ваших бездарных начальников, предам со всей жестокостью, со всей беспощадностью, на какую я только способен… И это будет мой самый благородный поступок: я сделаю все для того, чтобы развеять величие единственного на всем свете города, который считает вероломство гражданской доблестью и который стремится к тому, чтобы миром правили лукавство, лицемерие, жестокосердие, низость и ложь!… Сегодня вечером благодаря мне исконный ваш враг, который не позволял вам и, пока жив, никогда не позволит развращать кого-либо за пределами вашего города, сегодня вечером благодаря мне Пиза будет спасена и, воспрянув духом, снова вызовет вас на бой… Сидите спокойно, не делайте лишних движений!… Я принял все меры. Ничего поправить нельзя. Вы – в моих руках, так же как и судьба всей Флоренции…

Тривульцио (выхватывает кинжал и замахивается). Еще нет… Пока мои руки свободны, я…

Принчивалле

(инстинктивно хватается за кинжал и приподнимает его; удар приходится ему в лицо. Схватив Тривульцио за руку). А, вы вот как!… Этот приступ страха явился для меня полной неожиданностью… Теперь уж вы в буквальном смысле слова в моих руках. Вы, конечно, чувствуете, что я отлично справлюсь с вами и одной… Вот ваш кинжал… Мне стоит только опустить его… Он как будто сам ищет ваше горло… А вы и глазом не моргнули… Вы не боитесь?…

Тривульцио (холодно). Нет. Вонзите кинжал, вы вправе это сделать. Я проиграл…

Принчивалле (отпускает его).

Вы уверены? А все-таки это удивительно… Редчайший случай… Даже среди воинов найдется немного таких, которые очертя голову бросились бы на верную смерть. Я и не подозревал, что в этом маленьком теле…

Тривульцио. Вы и вам подобные, привыкшие по всякому поводу хвататься за оружие, склонны думать, что храбрость сверкает только на острие меча…

Принчивалле. Может быть, вы и правы… Ну что ж… Вы не свободны, но ничего дурного вам не сделают… Мы служим разным богам… (Отирает с лица кровь.) А, кровь!… Удар был хороший… Чересчур поспешный, но зато мощный… Еще бы немного… А что бы сделали вы, если бы в вашей власти оказался человек, который одним ударом чуть было не отправил вас в тот мир, куда никто добровольно не уходит?…

Тривульцио. Я бы его не пощадил.