Стилист

Оставшись один, Соловьев постарался заставить себя читать текст. После только что пережитого испуга он все равно не смог бы заснуть. Что же такое с ним творится? В кабинете никого не было, ему почудилось. Андрей спокойно вошел туда, взял рукопись и вышел. Значит, там было пусто. А если там все-таки кто-то был? Услышал голоса и спрятался. Ведь Андрей не ожидал, что там кто-то может находиться, поэтому наверняка по сторонам не смотрел. Ночной посетитель мог спрятаться за дверью, за книжным шкафом или, на худой конец, за шторой. Теперь уже Соловьев ругал себя за то, что постеснялся сказать Андрею о своих страхах. Надо было предупредить его, что в кабинете может оказаться посторонний. А так – снова неизвестность.

В доме царила полная тишина. Соловьев сумел сосредоточиться и прочесть несколько страниц, машинально отмечая карандашом на полях кажущиеся ему неудачными фразы, слишком короткие и отрывочные, которые в русском варианте нужно будет объединить в одно связное предложение. Прошел почти час, пока он не почувствовал, что глаза слипаются и теперь, пожалуй, удастся уснуть. Отложив рукопись на прикроватный столик, он опустил подушки и выключил свет. Но не прошло и десяти минут, как снова послышались шорохи.

Он сходит с ума, в этом нет никаких сомнений. У него развилась мания преследования. Или что-нибудь в этом роде. У него слуховые галлюцинации. Ему нужна помощь не милиции, а врача-психиатра.

Шорохи стали громче. Теперь Соловьеву слышались уже не только звуки из кабинета, но и шаги в гостиной. Нет, это уже слишком. Наплевать на приличия, надо позвать Андрея и все ему рассказать, пусть осмотрит дом, заглянет в каждый угол. С мнимыми страхами можно бороться только одним способом – реальностью.

Он снова потянулся к кнопке вызова. То, что произошло дальше, было мгновенным и очень страшным. Быстрые шаги по пандусу, какой-то непонятный шум… И выстрелы. Три выстрела. Сначала один, потом, после короткой паузы, еще два. Снова быстрые шаги, на этот раз через гостиную в сторону выхода. И опять тишина. Полная. Абсолютная.

На этот раз Соловьев уже не утешал себя тем, что у него галлюцинации. Если выстрелы ему почудились, сейчас в его спальне стоял бы Андрей с вопросом, что еще нужно неуемному хозяину. Но Андрея не было. С трудом преодолевая разлившуюся по всему телу слабость, Владимир Александрович зажег свет и потянулся за костылями. Рывком подняв себя с дивана, он тяжело оперся на костыли и потащил непослушное тело к двери. За эту ночь страшные картины так часто возникали в его воспаленном мозгу, что он даже почти не удивился тому, что увидел в гостиной. Сделал два шага назад в спальню, усадил себя в инвалидное кресло и потянулся к телефону.

Звонок в милицию отнял последние силы. Положив трубку, Соловьев до приезда опергруппы так и просидел в своей спальне неподвижно, уставившись в окно, за которым чернела непроглядная ночь. Ему было очень страшно.

* * *

Телефонный звонок прозвенел почти одновременно с будильником. Настя, с трудом выкарабкиваясь из сна, сняла трубку.

– Просыпайся, подруга, – послышался усталый голос Коли Селуянова.

– Что случилось? Я разве проспала?

– Конечно, проспала все самое интересное. У твоего дружка Соловьева ЧП.

Сон как рукой сняло. Она рывком села на постели.

– Что с ним?

– С ним ничего. Жив-здоров. Только напуган сильно. Но это и немудрено.

– Колька, я тебя когда-нибудь убью. Ты долго будешь меня терзать? Говори быстро, в чем дело.

– А у него в доме два трупа.

– Что?!

– Что слышишь. Два трупа, мужской и женский. Поедешь к нему?

– Да, конечно… То есть нет, – спохватилась она. – Я же в фирме работаю. Черт, как неудачно вышло. Надо с Колобком посоветоваться. Чьи трупы?

– Мужчину соседи опознали как его помощника. Женщину никто не знает. Слушай, у твоего инвалида любовница есть?

– Есть, кажется. Как выглядит женщина?

– Маленькая такая, рост меньше ста шестидесяти сантиметров. Очень хорошенькая, но, к сожалению, без документов.

– Ищите машину, – посоветовала Настя. – Туда пешком люди не приезжают. Где-то неподалеку должна быть машина этой женщины. Возле дома нет?

– Нет, перед домом только машина хозяина. Короче, Настасья, у меня уже сил нет, я сутки додежуриваю, ты приезжай в темпе на Петровку, я тебе всю информацию передам и поеду спать.

– Подожди, Коленька, подожди минутку, – взмолилась Настя. – Что сам Соловьев говорит? Это он их застрелил?

– Говорит, нет. Утверждает, что услышал посторонние звуки в доме, позвал помощника, который живет на втором этаже, тот стал спускаться, потом раздались выстрелы. И все.

– А оружие?

– Пока не нашли. Так ты едешь или нет?

– Еду, еду.

Она вскочила и стала быстро одеваться. Наливая себе кофе, она хотела было попросить у Леши машину, но вспомнила, что ему нужно сегодня ехать в Жуковский, где находится его институт, на ученый совет. Плохо. Значит, она не сможет съездить к Соловьеву. А надо бы.

Настя уже стояла в прихожей и зашнуровывала кроссовки, когда из комнаты послышался голос мужа:

– Ты уже уходишь?

– Да, солнышко, убегаю.

– Что-то ты быстро сегодня собралась.