Стимулы и институты

Критерием, который мы предлагаем для разграничения понятий инсайдеров и аутсайдеров в контексте переходного периода в России, является не официальное место работы, а методы, которые используются для получения дохода от конкретного государственного предприятия. Этот критерий позволяет понять, что многие из тех, кого мы определяем как собственников-инсайдеров (а часто и самые влиятельные из них), формально не принадлежат к фирме. Например, они могут быть представителями главных поставщиков или лидерами финансово-промышленных групп (подробнее об этом — в главе 7). К ним же могут быть отнесены чиновники региональной и местной администрации, а также часто и члены криминальных группировок. Общая особенность всех фактических инсайдеров, а также действующего руководства самого предприятия (директора, его заместителей и начальников важнейших отделов и/или цехов) — в том, что они извлекают прибыль, пользуясь своим правом контроля, а не вследствие получения дивидендов или повышения рыночной стоимости фирмы. Главными источниками дохода для инсайдеров (в нашей интерпретации) являются незаконное присвоение средств предприятия (например, присвоение прибыли от продаж на параллельном рынке) и поиск возможностей для извлечения ренты.

Иначе говоря, для того чтобы правильно сформулировать суть отношений собственности в переходной экономике России, под инсайдерами надо понимать людей, в чьих руках сосредоточен бесспорный контроль за деятельностью конкретного предприятия в сфере параллельной экономики и которые получают от этой деятельности бесспорную прибыль.

Данное определение инсайдеров сыграет ключевую роль в формировании нашей модели поведения производителя в переходный период, о чем пойдет речь в двух следующих главах и, кроме того, в наших конкретных предложениях по изменению курса экономической политики, приведенных в третьей части. В частности, из нашего определения явствует, что проблема передачи прав собственности от «неэффективных» инсайдеров более способным (предположительно) к эффективному руководству аутсайдерам не так проста, как ее иногда преподносят. Например, два автора книги, превозносивших программу российской приватизации в первой половине 1990-х годов, впоследствииизменили свою позицию и в статье 1996 года признали, что результаты до сего времени «противоречат мнению, что поощрение частной собственности без внесения изменений в человеческий капитал благоприятствует реструктуризации» [11, с. 781]. Их новая точка зрения сводится к тому, что «удержание контроля старыми руководителями являет собой проблему для реструктуризации» и что «необходимо было уделять больше внимания смене руководства, чем надзору акционеров за существующими руководителями... Дальнейшие реформы должны облегчить уход старого руководства (с выплатой больших компенсаций), а также его насильственное увольнение путем стимулирования борьбы других акционеров за обладание компанией с использованием голосования по доверенностям, банкротств и других механизмов агрессивного корпоративного контроля. Если бы приватизация разрабатывалась «с нуля», этим стратегиям следовало бы уделить больше внимания, чем это имело место фактически» (там же, с. 789). Хотя этот взгляд, без сомнения, является шагом вперед по сравнению с мнениями, высказанными теми же авторами ранее, ухода руководства и прочих форм замены действующих (формальных) инсайдеров явно недостаточно. Если принять более широкое определение инсайдеров, предложенное выше, станет ясно, что «стимулирование борьбы других акционеров за обладание компанией путем голосования по доверенностям, банкротств и другие механизмы агрессивного корпоративного контроля», не подкрепленные прочими мерами институционального реформирования (которые мы предлагаем в части III), могут в действительности еще больше усилить проматывание доходов, увеличить степень незаконного присвоения средств предприятия и усугубить, а не улучшить положение дел с эффективностью99.