Стирая границы

Я одариваю абуэлу Кармелу легкой улыбкой и захожу в дом. Я ступаю внутрь и замечаю, что у этой женщины совсем немного вещей. Это почти взрывает мой мозг, ведь Далила и ее семья живут в особняке, наслаждаясь всеми прелестями жизни, а ее бабушка живет в этом крошечном домике. У нее нет телевизора, но есть куча книг на полках. Должно быть, эта женщина любит читать.

Я просматриваю фотографии на стене. Некоторые из них – черно-белые портреты семьи и каких-то парочек. Другие – фото Далилы и ее семьи. Я показываю на старый снимок мужчины, держащего ребенка на беговом треке.

– Бьюсь об заклад, за этой фотографией стоит интересная история, – говорю я.

Бабушка Кармела осторожно проводит по фотографии маленькими тонкими пальцами. Я наблюдаю за ее выражением лица, пока она рассказывает историю фотографии Далиле.

– Она говорит, что этот мужчина – ее отец. Он был бегуном на Олимпийских играх, и тут он с моей бабушкой после выигранного забега, – переводит Далила слова бабушки. – Я раньше никогда не слышала эту историю. Думаю, я даже не обращала внимания на эти фотографии.

Далила похлопывает меня по спине.

– Может, однажды ты будешь в сборной Олимпийских игр. По боксу.

Это было бы замечательно, но впереди еще длинная дорога. Черт, я, скорее всего, слишком стар, чтобы начинать тренироваться для Олимпийских игр.

– Мечты не всегда сбываются, как бы сильно ты ни старался.

– Чудеса случаются, или этого слова не существовало бы. Никогда не теряй веру, Райан. – Одарив меня широкой воодушевляющей улыбкой, Далила плюхается на один из стульев на кухне. – Вот, – говорит она, протягивая мне кружку. – Попробуй это.

Я заглядываю внутрь и вижу нечто похожее на чай. В нос бьет пар, когда я принюхиваюсь.

Ее бабушка смеется, потом говорит ей что-то на испанском.

– Это мятный чай, – поясняет Далила. – Заваренный из листьев мяты из ее сада.

Ничего себе. Я вдыхаю свежий запах, прежде чем выпить стакан одним глотком. Я поднимаю чашку и произношу по-испански, точно описывая чай:

– Bueno.

– Gracias^[77], – говорит бабушка Далилы с легкой улыбкой, напоминая мне внучку. Пожилая дама берет наши с Далилой руки и соединяет их.

– Она думает, что мы пара, – говорит Далила, а потом смотрит на меня этими яркими шоколадными глазами, и в них светится то, что я не согласен признавать.

Я смотрю на наши руки, и меня наполняет грусть.

Черт. Игнорируй любые чувства и эмоции.

Я забираю свою руку и приступаю к делу.

– Скажи ей, почему ты приехала сюда, чтобы мы успели вернуться до ужина.

Как только я это говорю, абуэла Кармела достает еду из холодильника и морозилки. Она отмахивается от протестов Далилы по поводу того, что мы приехали сюда не есть. Женщина так быстро говорит, пока подогревает еду, что удивительно, как Далила успевает за ней. Я поражен тем, как ловко она готовит. Совсем скоро перед нами разложена куча еды.

Я не собираюсь разочаровывать пожилую даму.

Я беру кусок мяса с тарелки, которую бабушка Далилы поставила на стол. Она передает мне острый нож, украшенным драгоценными камнями, чтобы порезать мясо.

– Он выглядит старым, – говорю я, рассматривая зеленые сверкающие камни на деревянной рукоятке.

Далила поднимает нож и спрашивает о нем свою бабушку.

– Она говорит, ее прадедушка сделал его после войны и вырезал свои инициалы на нем. Зеленые изумруды символизируют хороший урожай, а красные рубины – кровь и слезы, без которых не обходится никакой усердный труд. Готовить с ним – к удаче.

Я изучаю заднюю часть рукоятки. На ней вырезаны буквы «ПХ». Я гадаю, каково иметь семейные реликвии, что-то ценное, принадлежавшее кому-то до тебя. У меня ничего нет от предков, чтобы чувствовать связь с ними.

– Классный нож, – говорю я ей. – Уверен, если бы он мог говорить, то рассказал бы интересные истории.

– Ага. – Далила трогает кончик ножа, но быстро отдергивает руку. – Ой! Острый.

– Осторожнее, – говорю я и забираю у нее нож. Я насаживаю на него кусочек какого-то блюда с жареным мясом. Попробовав, я ощущаю взрыв вкуса и жалею, что не смогу взять немного домой.

Абуэла Кармела продолжает говорить со мной, словно я понимаю каждое слово.

– Что она говорит? – спрашиваю я.

– Ничего.

Я поднимаю бровь.

– Ладно, – наконец, отвечает Далила. – Она говорит, что у тебя добрые глаза и что, должно быть, у тебя светлая душа.

Я засовываю еще один кусок жареного мяса в рот.

– Прости, что сообщаю тебе об этом, но твоя абуэла слепая.

– Она не слепая.

– У меня не добрые глаза. И моя душа достаточно черна. Возможно, ты сглазила свою бабулю, когда сказала, что она смертельно больна. Ее точно плохо информировали.

Она целится в меня куском еды.

– Судьба свела нас вместе. Ты не думал, что я могу помочь тебе с твоей темной душой?

Я ловлю кусок и отправляю в рот.

– Помочь чем? Едой? – Темная часть моей души знает, что я должен оттолкнуть ее. – И нас свела не судьба. Это был концерт панк-рока. А сейчас твоя нужда – разобраться в делах своей семьи.

– Ты прав. – Лицо Далилы становится серьезным. Настроение сразу же меняется.

– ¿Pasa algo^[78]? – спрашивает абуэла Кармела.