Читаем Сто тайных чувств полностью

Сто тайных чувств

— Не уроды, а чувства, которые даны нам от природы, инстинкты. Это знание, с которым рождаешься. Это как… Ну, как Бубба копает землю.

— Да, кстати! Почему ты позволяешь собаке это делать? Это не чувство, это баловство, такой беспорядок в твой цветочный горшок!

— Я просто пыталась… Ладно, проехали. Так что такое «тайное чувство»?

— Как объяснить? Память, зрение, слух, ощущение, все вместе, и тогда ты узнать правду в твоем сердце. Как одно чувство, не знаю, как сказать, может, колотье? Ты знаешь: кости ломит — к дождю, а дождь освежает разум. Покалывает руки — значит, ты напугана, покрываешься «гусиной кожей». А покалывает в макушке — ой-ой, теперь ты знаешь правду, правда находит дорогу в твое сердце, а ты все не хочешь поверить. Может пощипывать в носу, под мышками… А если ломит затылок, вот здесь, значит, ты неосторожна, тебе грозит большая опасность, угу. Ты использовать свои тайные чувства, можно обмениваться информация — туда-сюда, очень быстро, между двумя людьми, мертвые, живые, нет разница, то же самое чувство.

— Ладно, поступай так, как сочтешь нужным, — сказала я, — только поторопись.

— Ба! Я что, по-твоему, почта? — фыркнула Кван. — Ночной магазин, послать в сочельник, доставить наутро, все быстро-быстро-быстро? Нет такого здесь, нет такого там! В Мире Йинь нет нужды торопиться. Все равно уже слишком поздно! Ты хочешь связаться с кем-то, должна почувствовать этот человек, почувствовать его чувства. Потом — бум! — счастливая случайность, когда двое вдруг столкнулись на улице.

— Ладно, как бы то ни было, передай своему Тоби, что ее зовут Эльза Вандерворт. Это имя, данное ей приемными родителями. Она не знает своих настоящих родителей. Она думает, что они были польскими евреями, пережившими Аушвиц. Возможно, она думает о Шопене, о всякой музыкальной всячине…

— Ба! Ты говорить слишком быстро!

— Давай, я напишу тебе.

И только много позже я осознала всю двойственность ситуации: я подталкивала Кван в бездну ее иллюзий, чтобы она, в свою очередь, помогла Саймону избавиться от его призраков…

Две недели спустя Кван сообщила мне, что Тоби крупно повезло: он договорился встретиться с Эльзой в ближайшее полнолуние. Она добавила, что в Мире Йинь просто беда со всевозможными встречами и свиданиями — ведь у них нет ни часов, ни календаря. Лучше всего ориентироваться по луне. Вот почему так много странных вещей происходит именно в полнолуние, объяснила Кван. «Это как свет на крыльце — говорит, что гости пришли, заходите-заходите, добро пожаловать».

Мне до сих пор стыдно вспоминать, как легко мы провели Саймона. Все было так: я сказала ему, что Кван ждет нас к себе на ужин. Когда мы вошли, она прощебетала: «Ой, какой симпатичный». Саймон тут же ответил: «Вы, наверное, шутите. Быть не может, что вы на двенадцать лет старше Оливии». Кван засияла: «Ой, и какой галантный!»

Карри был ничего себе, и разговор за столом был не слишком утомительным. Муж Кван и его сыновья оживленно обсуждали драку на автомобильной стоянке возле Сэйфуэй, которую им посчастливилось наблюдать. Кван вела себя как нормальная, если не считать того, что она атаковала Саймона бестактными вопросами о его родителях: «Кто китаец? Мама? Не китаец?.. А, Гавайи-я, знаю, там китайцы давно смешались. Она танцевать хула-хула?.. [18]

А? Умерла? Такая молодая? Ай, как печально. Я видеть, как танцевать хула-хула по телевизору — бедрами крутить, как в стиральная машина, руками вот так, словно порхающая птица…»

Когда Саймон вышел в туалет, она подмигнула мне и громко прошептала: «Эй! Почему ты говорить, что он просто друг? Твой взгляд, твое лицо, ха, это не „просто друг“! Я права?» — И затряслась от смеха.

После ужина Джордж и мальчики удалились смотреть «Звездные войны», что было весьма кстати, потому что Кван позвала нас с Саймоном в гостиную, чтобы сказать что-то важное. Мы сели на диван, Кван уселась в свое кресло. Она показала пальцем на искусственный камин и спросила:

— Холодно?

Мы покачали головами.

Кван сложила руки на коленях.

— Саймон, — сказала Кван с улыбкой джинна, — скажи мне, тебе нравится моя сестренка, а?

— Кван… — начала я, но Саймон опередил меня:

— Очень нравится.

— Ага… — Кван была похожа на кошку, наевшуюся сметаны. — Ты не говорить мне, я все равно вижу… Ага… Знаешь, почему?

— Думаю, это очевидно, — проговорил Саймон с глуповатой ухмылкой.

— Нет-нет, твои очи мне ничего не сказали. Я знаю вот здесь, — она постучала себя по лбу, — у меня глаза Йинь, угу, глаза Йинь.

Саймон метнул в мою сторону вопросительный взгляд: «Помоги мне, Оливия, скажи, что здесь происходит?» Я пожала плечами.

— Смотри сюда. — Кван показала на камин. — Саймон, что ты видеть?

Он наклонился вперед, потом, думая, что это какая-то китайская игра, пустил пробный шар: