Сто удач и одно невезение

– … И желательно не один раз, чтобы было с чем сравнивать.

Зинаида же считала, что с нее вполне хватило одного похода в данную ипостась, на что Ритка неизменно возмущенно возражала:

– А ты что, завтра помирать собралась? Женщина, пока жива, все невеста! Вне зависимости от количества детей и наличия мужа на данном жизненном этапе!

Брак Зинаиды был скоропалительным, странным, трудным, но, слава богу, недолгим!

А началось история ее замужества, как водится, с Ритки! А что, могло быть как-то иначе?

В десятом, выпускном, классе, в семнадцать лет, Ритуля оказалась беременной. Хорошо хоть под конец учебы, так что «скандалу» в школе не состоялось. Учителей, знамо дело, оповещать о данном казусе никто не ринулся, а изменения в физическом состоянии ученицы преподавательский состав пропустил мимо. То, что она есть стала за троих, как к голодной оккупации готовилась, всегда не присутствующие за их столом учителя и ученики не заметили. А тошнота у нее началась во время выпускных экзаменов, что отнесли к естественному волнению экзаменуемых выпускников.

Зинаида же раньше Ритки поняла: с подругой происходит что-то непонятное.

– Ритка, что ты лупишь все подряд, как суслик полевой? Как беременная!　– подивилась Зинаида, присматривавшаяся к подруге не первый день, когда они обедали в столовой.

Ритка замерла с набитым ртом, забыв жевать, выпучила обескураженно глаза и выдала сакраментальное:

– Ой!　– всплеснув руками.

Зинаида успела отскочить многолетним натренированным скоком в сторону от летевшего уже стакана чаю и, вдогонку за ним, тарелки с недоеденной гречневой кашей.

– Так! Телесные движения!　– громыхнула Зинаида, меняя свой стул на чистый, и села.

– Зинуля!　– с трудом заглотив непрожеванную еду, перепуганно оповестила Ритка.　– А ведь я, наверное, этого… того!

– Симптомы!　– затребовала Зинаида «этого… и того».

Ритка перечислила симптомы, о которых вспомнила только сейчас, вполне убедительно и даже более чем основательно. О виновнике и участнике Зинаида спрашивать не стала, имелся только один претендент на данную роль.

– Ну что «как-то не очень»?　– передразнила она Ритку.

Это Зинуля о первой Риткиной пробе себя в сексе, впечатлением о которой та, само собой, сразу же поделилась с подругой.

– Да, но потом же было «вроде ничего» и последующее «почти замечательно, но говорят, бывает совсем хорошо»!　– оправдывалась Ритуля, цитируя саму себя.

– То, что бывает «совсем хорошо», видимо, у тебя как раз и наступило!　– ворчала Зинуля.　– Ну что будем делать?

Ритка посмотрела на нее виноватыми глазами и тяжко вздохнула.

– Понятно,　– кивнула решительно Зинаида,　– к бабушке Симе!

– Угу,　– совсем опечалилась Ритуля.

– И как это случилось?!　– всплеснула руками Серафима Моисеевна, выслушав прямолинейное, с порога, покаяние внучки.

– Бабушка, ты хочешь, чтобы я рассказала за техническую сторону процесса?　– уточнила конкретику вопроса Ритуля.

– Нет, я хочу знать за обстоятельства, где и когда ви умудрились?!

– Та ладно!　– отмахнулась Ритка и прошагала на кухню.　– Есть хочу!

– Она теперь есть хочет всегда!　– пояснила Зинуля удивленной бабушке Симе.

– Так это ж святое!　– хоть одному вытекающему из Риткиного положения следствию порадовалась бабушка Сима.

И ринулась в кухню потчевать вкусностями. Допрос велся без отрыва от основного любимого занятия – кормления девчонок.

– И хто поганец?　– честь по чести вела следствие бабушка Сима.

– Левик Фридман,　– сдала любимого, предварительно вздохнув, Ритуля.

– Та боже ж мой!　– прервала процесс накрывания на стол от возмущения бабушка Сима.　– Такая интеллигентная семья!

Левик Фридман, сын давнишних московских друзей семьи Левинсон, ровесник девчонок, на которого полгода назад обратила свое благосклонное внимание Ритуля. От ее «щедрости» ему не так уж чтобы много досталось на голову, в прямом смысле – полочка в прихожей, обошлось шишкой, а дверью по носу, обошлось походом к врачу, и то в период его тишайших ухаживаний за Ритулей. Ну а когда она решила, что влюбилась в него, там уж без травматизма – пара порванных брюк, потерянные ключи от дома и всякие мелочи, если не считать сюрпризца в виде беременности.

– И как же это Левочка Фридман так опростоволосился?　– поразилась бабушка Сима и попеняла: – Девочки, я ж таки предупреждала мильен раз, що даже у самых интеллигентных мальчиков имеются всегда беспокойные мальчуковые штучки у штанах!

Для начала семья отправила Ритку на осмотр к «хорошему знакомому», потомственному гинекологу Моисею Израилевичу. Имечко!

В русском варианте это звучало бы приблизительно как Петр Павлович Апостолов, а в московском обрусевшем к нему почему-то обращались как к Михаилу Исаевичу.

– Что я вам скажу, Сонечка,　– пояснил он после осмотра Риткиной маме.　– Аборт – это не самое безопасное для девочки в таком возрасте, надежнее рожать.

– Мы подумаем,　– обещала Софья Львовна, пододвигая по столу конверт с вознаграждением.