Сто удач и одно невезение

Сразу, как вернулась в Москву из Одессы. Он на самом деле учился в московском институте, но не в Политехническом, а в каком-то задрипанно непонятном. Никакой бабушки, дедушки и вообще родственников отродясь в Ленинграде не имел и сей город величавый не почтил своим присутствием. А проживал, как и положено, по месту прописки, в городе Харькове. А вот там и в окрестностях родины имел многочисленную родню.

Первый неподконтрольный возглас, вырвавшийся у него, когда Алексей пришел знакомиться теперь уж с ее непосредственными кровными родственниками:

– Хорошая квартирка!　– и спохватился, аж покраснел.　– Извини, я таких высоких потолков в квартирах не видел никогда.

У всех родных и близких Алексей вызывал одинаковые эмоции – поражал красотой и статью и настораживал намерениями и непонятным скользким характером.

Он был очень красив. Высокий, стройный с атлетической фигурой, черные шелковистые волосы, светло-карие глаза, твердый подбородок, обворожительная улыбка, образец мужской картинной красоты! Но вот как личность особо не проявлялся. Эмоции, слова, мысли держал под старательным контролем, только о любви к Зинаиде говорил страстно, горячо и много.

А Зинулю как переклинило, до сих пор удивляется, что там застопорилось у нее в мозгу? Не то протест демонстрировала непонятно кому, не то доказывала непонятно что!

Свадьбу играли скромную, без многочисленной родни и ресторана. Обошлись узким кругом, дома за столом и, что самое для Зинули обидное, без Ритки, категорически отказавшей жениху в дружбе и теплых чувствах. С его стороны родители, с Зиночкиной родители, свидетели, и все!

Скромненько, тихо и в будний день, чтобы не ждать положенных там месяцев.

Вот на фига ей это надо было? Непонятно-о-о!

Они так странно жили… У родителей в доме образовался еще один человек, жилец. Зина училась как подорванная, не оставляя и любимый спорт, и прилагающиеся к нему постоянные соревнования. Каждый день заезжала к Ритке, когда возвращалась с занятий, это святое и неотъемлемое, благо жили они в пятнадцати минутах ходьбы друг от друга или двух остановках троллейбуса. А это не на пять минут забежала! Поговорить, чаю выпить, с Мишкой повозиться, с домашними еще чаю выпить и обсудить дела текущие, и домой. Ближе к ночи.

А дома муж.

И все насущные проблемы, типа московской прописки мужа и средств на жизнь молодой семьи.

Опля! А беззаботно как-то не получалось!

– Лешенька, вы не обижайтесь, но мы вас временно, до конца вашей учебы пропишем,　– мягко объясняла мама.

– Да, да, конечно, Светлана Николаевна, я понимаю!　– улыбался мило зятек новоявленный.

– Лешенька, а на что вы с Зиночкой жить собираетесь?

– Я подрабатываю, и мне родители помогают, мы надеялись, что и вы поможете, до конца моей учебы, а там я работать начну,　– улыбался Лешенька.

«Кто это мы?» – удивлялась Зина.

Она ни на что не надеялась. Откровенно и честно даже и не думала об этом. А зачем? Уперлась – замуж! Пошла!

А что дальше?

Ах да! Еще и супружеские отношения! Хо-ро-ши!

Он очень старался! Проявлял внимание, нежность, чуткость, обучал азам и выкрутасам, все красиво, чувственно и интересно! Проще говоря, бабоукладчик высшего разряда! При таких физических данных странно было бы не иметь этих талантов.

Оторванной от действительности и реалий жизни Зинуля никогда не была и месяца через три после свадьбы начала призадумываться над простыми, казалось бы, вещами, о которых стоило умственный скрип выдать чуть пораньше, до замужества.

Первое: материальная сторона. Денег у Алексея не имелось, и появлялись они исключительно посредством перевода от его родителей, в суммах смешных до странности, подработка, о которой он упоминал, имела тот же характер, что и проживание в городе Ленинграде,　– мифический. И получалось, что жили они на содержании ее родителей.

Второе: где он там учился и где проводил время вне учебы, до глубокого вечера, она понятия не имела, а когда спросила, услышала нечто невразумительное.

Третье: на ее предложение поехать к его родителям в гости на Новый год и познакомиться, наконец, со всей родней он категорически, под всякими надуманными предлогами отказался, да еще почему-то перепугался.

Четвертое: он был странно скрытным, уходил от неудобных вопросов, о себе рассказывал скупо, переводя разговор в шутку.

И потом, особой такой уж любви-прелюбви Зинаида не чувствовала, первая влюбленность улеглась и растаяла «тонкой струйкой дыма», положенных для молодоженов страстей, желания быть как можно больше вместе, да и постельно-сексуальных выкрутасов при любой возможности не наблюдалось, да и не тянуло ее в страсть-то с ним. О любви Алексей говорил много, постоянно, но как заученный урок повторял.

Зинаиде расхотелось находиться замужем после обдумывания и анализа их отношений.

Да и были ли отношения?

Останавливала от полного разрыва только новизна и удовольствие от ночных постельных мероприятий. И то! Что она могла раскумекать в восемнадцать-то лет, какое удовольствие?