Читаем Стоя в чужой могиле полностью

Стоя в чужой могиле

Дальше он поехал в тишине, ему не хотелось слушать ни диски, ни радио. Вскоре он очутился в месте, поименованном как «Северо-западный Хайлендский геопарк». Ландшафт здесь был какой-то неземной, чуть ли не лунный, и на камнях почти ничего не росло. Но время от времени появлялись небольшие бухточки с девственно-белым песком и синей морской водой. Ребус подумал, что за всю жизнь не удалялся от паба дальше, чем сегодня. Он проверил показатель топлива и пачку сигарет. До Дурнесса оставалось несколько миль, и он понятия не имел, что там отыщет. Обогнув Лох-Эриболл, он снова направился на север. Дурнесс находился не в высшей точке Шотландии — при доверии к автомобилю, можно было ехать до самого Кейп-Рота.[56] У Ребуса был номер одного из местных, но мобильник пока не ловил сигнал. Оказалось, что сам Дурнесс, когда он до него добрался, состоит из нескольких коттеджей, современных домов покрупнее и кучки магазинов. Тут была даже пара древних топливораздаточных колонок. Он остановился неподалеку от них, перешел через дорогу к «Спару»[57] и спросил у хозяйки, где живет Энтони Гринвуд.

— Он утром поехал в Сму, — ответила та. — Не знаю, вернулся ли.

Ребус показал ей фотографию.

— Вы полицейский? — догадалась она. — Из Эдинбурга? Энтони нам все рассказал. Место, которое вы ищете, совсем близко от Кеолдейла.

Две минуты спустя с цельной пачкой сигарет в кармане он вернулся в «сааб» и проехал еще две мили, следуя ее точным — едва ли не избыточным — инструкциям. Но, приблизившись к месту, он сразу понял: не то. Не сказать, чтобы совсем не похоже, но в достаточной мере. Несколько минут он смотрел под порывами ветра на пролив Дурнесс, затем поднялся по склону к оголенному участку холма и очутился за выстроившимися в боевой порядок деревьями, часть которых — казалось, необратимо — согнулась.

— Нет, — молвил он.

Склон был слишком крут.

Правда, он знал об этом всегда, а после Эддертона его уверенность укрепилась. Он медленно проехал вверх-вниз по дороге — вдруг упустил что-то, но хозяйка магазина в Дурнессе направила его куда нужно.

Но сюда ему было не нужно.

Он мог вернуться путем, которым прибыл, или поехать дальше. Дорога описывала петлю, прежде чем снова влиться в А836. Ребус был не из тех, кто любит ходить по своим следам, а потому направился на юго-запад к мосту Лаксфорд. Дорога была по-прежнему узкой, с карманами для объезда, но транспорта не было. Ребус вдруг понял, что он проехал сто, а то и больше миль после Дорноха и ни разу не уперся в багажник попутной машины. Изредка попадались автомобили туристов и еще реже — доставочные фургоны. Но все были очень вежливы, мигали ему фарами, показывая, что они притормозили в кармане и ему самому это делать незачем. Или благодарили его взмахом руки, если роли менялись. Добравшись до западного побережья, он обнаружил, что снова отдаляется от берега на юго-восток, проезжая лишь пустоши и холмы и встречая только овец. Два раза ему пришлось остановиться — пропускал ягнят, а однажды он увидел какую-то хищную птицу, парившую вдали над вершинами. Там виднелись снежные заплаты, а над ними висело громадное грязное небо. Он проезжал мимо озер, на стеклянной поверхности которых отдыхали дикие птицы, и его покрышки еще глубже вдавливали в асфальт давно истлевших жертв дорожных катастроф. Перед ним появилось узкое озеро в форме собачьей ноги, и в этот момент зазвонил телефон. Сигнал был хороший.

— Папа? — услышал он голос Саманты. — Ты где? Я вернулась и увидела твою записку…

Ребус вышел из машины. Он сделал вдох — воздух был чистый и свежий.

— Представь себе, проезжал мимо.

— Не могу. — Она едва сдерживала смех.

— Но так и было. Я кое-что проверял в Дурнессе.

— А как ты нашел мой дом?

— Ты же прислала фотографию.

Он вытащил из кармана снимок. Саманта стояла перед домом, уперев руки в бока. Рядом с ней — молодая женщина.

— И где же ты сейчас?

— Нигде. В буквальном смысле. — Он огляделся, посмотрел на отраженный склон в неподвижной глади озера. — Если бы я не прогуливал географию, то, может, сумел бы тебе описать.

— Слишком далеко на юге, чтобы вернуться?

— Боюсь, что да. Наверное, я милях в шестидесяти от Танга.

— Вот досада.

— Увидимся в следующий раз. — Он потер лоб подушечкой большого пальца. — А может, ты заедешь в Эдинбург. Как у тебя вообще дела? Место красивое…

— Ты заглядывал в окна? У меня кавардак.

— Не больше, чем у меня. Как дела у Кейта?

— Он в порядке. Нашел работенку — надо кое-что вывести из эксплуатации в Дорниэйи.

— Ты его проверяешь на радиоактивность?

— Я больше не сплю при свете, — пошутила она. — Ты должен был меня предупредить, что приедешь.

— Это вышло само собой, — солгал он. — Извини, что давно тебе не звонил.

— У тебя много работы. Я видела, как эта женщина говорила о тебе в новостях. — Она имела в виду Нину Хазлитт. — Ты за этим поехал в Дурнесс?

— Типа того.