Столицы. Их многообразие, закономерности развития и перемещения

Известный американский антрополог Клиффорд Гирц указывает на естественно-географическую подоплеку такого диморфизма на примере архаичных досовременных обществ в Индонезии и, в частности, на примере яванского архипелага островов, которые он исследовал. Гирц обращает внимание на естественное противопоставление в структуре поселений между замковыми городами, которые находятся в речных долинах, и поселениями на морском побережье. Первые служат естественными религиозно-административными центрами и часто столицами местных княжеств, вторые же специализируются на торговле и коммерческой деятельности (Geerz, 1973; Eisenstadt, 1987: 93). Таким образом, в противоположность Бреннеру Гирц связывает такое противопоставление именно с географией, а не с сознательной политикой. Уже перечисленные примеры урбанистического диморфизма в современных государствах, где города располагаются в ландшафтах, отличающихся более высокой социальной проводимостью (например, на морском побережье), подтверждают его интуицию.

Варианты совмещения

Как мы уже говорили, в некоторых странах в главном городе страны может складываться благоприятный симбиоз глобальности и столичности. В таких странах глобальный город дает дополнительные возможности и преимущества всей нации. Престиж и авторитет нации, а также сила и обеспечение национальной экономики, повышают глобальный статус ее главного города. Это относится главным образом к европейским столицам с их старыми урбанистическими системами, исторически сложившимся национальным ядром и зрелым национальным самосознанием, которое не чувствует угроз со стороны процессов глобализации. Рост глобальных городов в Европе идет в ногу со всей урбанистической системой в соответствии с теорией дифференциальной урбанизации, ее циклами поляризации и дисперсии на периферию. В этих глобальных городах, как правило и как уже было сказано, также найдены технические, морфологические и транспортные решения универсальных проблем мегаполиса.

Кроме того, важно подчеркнуть, что глобальность столичных городов в крупных европейских странах дает вполне реальные, осязаемые и поддающиеся количественному учету финансовые преимущества всей нации и национальной экономике.

Сама столичная функция в крупных европейских странах генерирует прибавочный продукт, который в какой-то мере распределяется по всей стране. Так, например, Лондон в качестве глобального города непосредственно субсидирует многие регионы Великобритании. По подсчетам консалтинговой фирмы Oxford Economics, приблизительно 20 % всех средств, заработанных в Лондоне, идет на субвенции и субсидии остальной стране. Лондон платит в бюджет на 16 миллиардов фунтов стерлингов больше налогов, чем правительство тратит в самой столице Великобритании. Таким образом, доля каждого жителя Лондона в субсидиях стране составляет около 2 тысяч фунтов стерлингов в год (Kirkup, 2008).

Бывший мэр британской столицы Ливингстон описывает ситуацию следующим образом:

Пример Великобритании демонстрирует, что затраты в Лондоне дают преимущества всей британской экономике в целом и позволяют правительству достигнуть многих целей национального развития… На глобальном уровне Лондон является мировым городом и служит воротами в остальную часть Великобритании для мировой экономики (Gordon, 2006: 8).

Каков общий объем финансовых преимуществ, которые предоставляет городам статус политических столиц?

В демократических странах разрыв между столичными и нестоличными городами, как правило, не столь высок. В коррумпированных странах роль столичного эффекта драматически возрастает. Так доход среднего лондонца выше, чем средний по Великобритании на 42 %. Однако с учетом уровня образования, квалификаций и других факторов, которые значительно выше в Лондоне, эта разница для людей, занимающих сходные позиции, сокращается до 26 %. Если учитываются также более высокая стоимость жизни в Лондоне и уровень налогов, то разрыв между доходами лондонца и среднего британца сокращается до 10–12 % (London, 2010: 4, 45–46). В противоположность этому разрыв только в заработных платах москвичей и других россиян составляет приблизительно 250 %; эта цифра не учитывает значительных рентных и других доходов, которые в конечном итоге являются результатом столичной ренты.

Тем не менее далеко не везде отношения глобальности и столичности складываются так гармонично и безоблачно. Это относится, прежде всего, к политическим столицам третьего мира или мировой периферии. Например, во многих странах Азии, Африки и Латинской Америки часто возникают конфликты и проблемы на почве возможности сочетания глобальных, национальных и местных городских интересов в рамках одного столичного города. Часто легитимные интересы бизнеса и нации сталкиваются и приходят в противоречие друг с другом.