Столицы. Их многообразие, закономерности развития и перемещения

В обзоре 17 столиц Восточной Европы шведский социальный теоретик Горан Терборн обращает внимание на последовательную смену архитектуры и символизма этих столичных городов и их постепенную архитектурно-символическую национализацию (Terborn, 2006). Как и в других европейских странах, центральными элементами противостояния и национального строительства в этих странах стали королевские династии и аристократия, а не европейская культура в целом и конфигурация системы экономического обмена, как это было в некоторых других колониальных контекстах. Согласно Терборну, архитектурный облик этих столиц претерпел три последовательных периода трансформации – национальный подъем, связанный с освобождением от имперской зависимости, коммунистическую трансформацию (коммунизацию) и впоследствии декоммунизацию после падения Берлинской стены. В восточноевропейских странах менялись не месторасположения столицы, а архитектурные стили, герои, названия улиц, памятники и сама историческая память столичных городов (Therborn, 2006: 223–224).

Постколониальное строительство наций в Африке

Из всех постколониальных континентов Африка оказалась наиболее склонна к смене столиц. Из африканских стран перенос произошел в Малави, Нигерии, Береге Слоновой Кости, Ботсване, Танзании, Гвинее-Бисау, Руанде и Ливии. Это восемь из пятидесяти четырех африканских государств или около 15 % всех этих стран. В конце XIX века также произошли переносы нескольких африканских столиц (в Того, в Намибии и в Гане), но они были связаны исключительно с удобствами колониальной администрации, германской и британской. Кроме того в настоящее время серьезные дискуссии о переносе столицы на самом высоком политическом уровне ведутся в Либерии, Зимбабве, Кении, Сомали, Южном Судане, Гане, Уганде, Экваториальной Гвинее и некоторых других африканских странах. Попытки освобождения от груза колониального прошлого обнаруживаются и в распространенности переименований столиц и целых стран на африканском континенте. Тремя из многих, но ярких примеров такого рода являются переименования столицы Конго (Леопольдвиля), первоначально названного так в честь печально известного своей жестокостью короля Бельгии, в Киншасу, переименование Солсбери, столицы Зимбабве, в Хараре, а также недавнее переименование Претории, столицы ЮАР, в Цване.

Следует отметить, что страны Магриба, исторически более коммерчески развитые и политически интегрированные в европейские и ближневосточные зоны, значительно отличались от стран черной Африки (sub-Saharan Africa) по структуре своих урбанистических сетей и были гораздо ближе в этом отношении к ближневосточным городским сетям. Здесь сложилась более полицентрическая урбанистическая структура: в этих государствах сформировалось несколько различных центров власти, которые располагались не только в прибрежно-приморской полосе, но и в центрах этих стран. В отличие от стран черной Африки месторасположение столиц здесь было гораздо более стабильным и преемственным с эпохой колониального господства. Например, Рабат, куда французская администрация перенесла столицу из Феса в 1912 году, остался столицей Марокко после освобождения от колониальной зависимости. Одной из причин сохранения столицы в Рабате могла быть уже существующая диверсификация городов и наличие четырех старых столичных городов (Рабат, Марракеш, Фес, Мекнес). Эти города служили политическими центрами в различные исторические периоды и до сих пор сохраняют некоторые столичные функции.

Из числа типичных африканских урбанистических иерархий выпадает и полицентричная и многостоличная Южная Африка, политические и урбанистические традиции которой смыкаются с традициями англосаксонских стран.

Исследователь проблемы африканских столиц Хамдан назвал черную Африку континентом эксцентричных столиц (Hamdan, 1964: 245). В большинстве случаев здесь происходит перемещение столиц из портовых городов в более центрально расположенные географические точки. Хамдан также называет «африканские столицы наиболее очевидным отпечатком пальцев Европы на теле африканской жизни» (Hamdan: 239), имея в виду не только расположение, ориентированное на внешние рынки, но и сам характер этих поселений и их структуру.

Малави, Берег Слоновой Кости, Гвинея-Бисау и Зимбабве

Наиболее общей чертой перемен в урбанистическом устройстве в этих государствах было продвижение новых столиц вглубь страны, а также стратегии патронажа, связанные с решением проблем межплеменного взаимодействия. Хотя большинство африканских президентов апеллировали к темам сбалансированного экономического развития страны и создания стимулов для национальной экономики, в реальности речь часто шла о создании новых очагов лояльности и патерналистского укрепления существующих политических режимов.