Столп огненный

Поэтому встречи с Недом Уиллардом казались ей блаженством, ибо они позволяли хоть на короткий срок ощутить себя в безопасности. Нед был заботлив и хладнокровен, не выказывал и намека на страх, а ее саму высокопарно именовал героиней. Сильви льстило его уважение, пускай она отдавала себе отчет в том, что по сути она – обыкновенная перепуганная женщина.

Когда Нед пришел в их лавку в третий раз, матушка Сильви открыла ему их настоящие имена и пригласила остаться на обед.

Сильви это приглашение застало врасплох. Матушка не стала с нею советоваться, ни о чем не предупредила. Нед охотно согласился. Сильви несколько растерялась, но призналась себе, что рада его согласию.

Они заперли лавку изнутри и собрались в комнате за торговым помещением. Изабель приготовила свежую речную форель, пойманную этим утром, и подала рыбу с горохом и фенхелем. Нед ел и нахваливал. Потом матушка поставила на стол миску со сливами, желтыми в красную крапинку, и бутыль золотистого крепленого вина. Вообще-то в доме такого не держали – сами хозяйки пили разве что вино, и то разбавленное. По всей видимости, Изабель готовилась к этому званому обеду заранее.

Нед поведал о скверных новостях из Нидерландов.

– Анже ослушался приказов Колиньи, угодил в засаду и потерпел чувствительное поражение. Теперь он в плену.

Но Изабель интересовал не Анже, а Нед.

– Как долго вы намерены пробыть в Париже? – спросила она.

– Пока этого желает королева Елизавета.

– А потом вернетесь, наверное, домой, в Англию?

– Думаю, я поеду туда, куда направит меня королева.

– Похвальная преданность.

– Мне выпало счастье служить ее величеству.

Изабель сменила тему.

– Английские дома отличаются от французских? Вот ваш дом каков?

– Я родился в большом доме напротив кингсбриджского собора. Ныне этот дом принадлежит моему старшему брату, но я останавливаюсь там, когда бываю в Кингсбридже.

– Напротив собора, говорите? Это же самый центр получается.

– Да, расположение неплохое. Бывало, я любил сиживать у окна и смотреть на храм.

– А кто был ваш отец?

– Мама! – возмутилась Сильви. – Мы же не на допросе в инквизиции!

– Ничего страшного. – Нед улыбнулся. – Мой отец был купцом и владел складом в Кале. После его смерти делами занялась матушка. Так продолжалось десять лет. – На губах англичанина промелькнула кривая усмешка. – Она потеряла все, когда вы, французы, захватили Кале.

– А в Кингсбридже французы есть?

– Гонимые гугеноты ищут убежища по всей Англии. У нас в предместье, в Лаверсфилде, живет некий Гийом Форнерон, хозяин мастерской по производству батиста и портной. Все хотят заполучить сорочку от Форнерона.

– А ваш брат чем занимается?

– Плавает в море. У него свой корабль, «Элис».

– Собственный корабль?

– Да.

– Но Сильви, кажется, упоминала какое-то поместье…

– Королева Елизавета подарила мне деревню Уигли, поблизости от Кингсбриджа. Деревня небольшая, но там есть господский дом, и я бываю в нем два-три раза в год.

– Во Франции вас бы звали сьером д’Уигли.

– Думаю, да. – Неда явно позабавило, как француженка выговорила последнее слово.

– Выходит, вы с братом сумели оправиться от бед, постигших вашу семью. Вы служите королеве, а брат владеет кораблем.

Нед давно должен был догадаться, подумалось Сильви, что ее матушка исподволь выясняет его достаток и положение в обществе. Однако англичанин как будто не возражал, наоборот, с готовностью отвечал на все вопросы. А вот сама Сильви смущалась все сильнее. Нед может решить, что она собралась за него замуж.

Желая положить конец материнскому допросу, она сказала:

– Пора открывать лавку.

Изабель встала.

– Я пойду. А вы посидите пока, поболтайте. Сильви, я кликну, если понадобишься.

Матушка вышла, и Сильви поспешила извиниться:

– Прошу прощения за ее любопытство.

– Ерунда. – Нед ухмыльнулся. – Матери положено знать все о мужчине, с которым дружит ее дочь.

– Очень любезно с вашей стороны.

– Полагаю, я не первый, кого она столь дотошно расспрашивает.

Сильви догадывалась, что ей придется поведать о своем прошлом, рано или поздно.

– Был один мужчина, много лет назад. Только его расспрашивал мой отец.

– Могу я узнать, что случилось?

– Это был Пьер Оман.

– Господи боже! Он что, был протестантом?

– Вовсе нет. Он ловко притворялся, чтобы стать членом нашей общины. Через час после венчания всех арестовали.

Нед протянул руку, накрыл ладонь Сильви.

– Как жестоко!

– Он разбил мне сердце.

– Мне рассказали о его происхождении. Его отец, оказывается, приходской священник, бастард кого-то из де Гизов. А матерью Пьера была экономка этого священника.

– Откуда вы узнали?

– Побеседовал с маркизой Нимской.

– С Луизой? Она состоит в нашей общине. Но почему она мне никогда этого не говорила?

– Возможно, не хотела вас расстраивать разговорами об Омане.

– Пьер столько меня обманывал! Быть может, именно поэтому я с тех пор никому не верю.

Нед вопросительно поглядел на Сильви. Она правильно истолковала этот взгляд: «А что насчет меня?» Пока она не ощущала в себе готовности ответить.

Он подождал мгновение-другое, потом сообразил, что Сильви не намерена продолжать рассказ.

– Было очень вкусно. Благодарю.