Стопроцентные чары

Аркаша в ответ что-то буркнула. Ее вдруг начало одолевать беспокойство — то самое, при котором складывается четкое ощущение того, что жизненно необходимо сделать что-то конкретное. Мысль об этом вертится в голове, никак не складывается в понятную картинку, но тревожит и тревожит — до тех пор, пока не догадаешься об ее смысле и не выполнишь то, что требуется.

Аркаша перевела взгляд на все еще болтающегося в руках Борзой Флориана. Тот уже особо не трепыхался, а лишь блаженно щурился и легонько покачивал руками, как будто возлеживая на поверхности водоема, которого никогда не тревожат волны.

Заместитель директора, чьи вытянутые руки даже и не думали дрожать из-за значительного веса удерживаемого молодого тела, задумчиво обшаривала взглядом поле, судя по всему, вычисляя в толпе тех, за кем ей поручено было следить. Вполне возможно, что про Флориана она благополучно забыла.

Предположение оказалось верным.

— Профессор, пустите в вольный полет? — Староста Фомальгаута выгнул шею, чтобы одарить заместителя еще одним проникновенным взглядом. Правило неотразимости номер раз: будь сногсшибательным даже тогда, когда женщина уже давно сама сшибла тебя с ног.

Борзая удивленно взглянула вверх, помрачнела и, молча подбросив Флориана вверх, устремилась вглубь поля.

— Осторожно! — Александр, заметив, что не перестающий голосить Флориан вот-вот рухнет прямо на девчонок, стоящих перед ним, метнулся вперед и оттолкнул Анис и Аркашу в разные стороны.

Анис, ойкнув, тяжело отступила на пару шагов, а вот Аркаша от толчка рухнула на землю и даже один раз перекувыркнулась. Все-таки стоило, как и говорил Маккин, кушать побольше хотя бы для того, чтобы ее не швыряли с такой легкостью как какой-то маленький мячик.

Хотя сочувствовать стоило больше Александру — он отойти так и не успел. Согнувшись под тяжестью рухнувшего на него Флориана, чья фальцетная рулада завершилась, как только он почувствовал, что может вцепиться во что-то твердое и живое, Александр чертыхнулся и отставил ногу назад, принимая более или менее устойчивое положение.

— Цельный, золотце, спаситель мой! — Флориан нащупал ногами землю, патетично дернул край испорченной блузы, полностью обнажая бледную грудь, и сжал старосту Мимозы в крепких объятиях, прижав его лицо к своей шее и шерудя подбородком по ежику его волос.

— Отцепись от меня! — Александр с перекошенным выражением на лице уперся ладонями в грудь фейри и принялся с усилием отпихивать его от себя.

Через пару секунд юноше удалось избавиться от назойливой нежности. Пришлось знатно попотеть, ведь Флориан энергично сопротивлялся как коала, не желающая расставаться со своим эвкалиптом.

— Какой же ты бука. — Староста Фомальгаута, ничуть не обидевшись, откинул с лица непослушные длинные прядки и поискал глазами потерянную ленточку для волос. Его взгляд сразу же наткнулся на Аркашу. Девушка не спешила вставать с травы, настороженно следя за выкрутасами фейри. Последние деньки выдались так себе, поэтому она с наивысшим подозрением относилась к личностям, которые позволяли себе без предупреждения бросаться на окружающих. — А что тут у нас за букашечки?!

Аркаша попыталась увернуться, но Флориан оказался проворнее. Наклонившись, он схватил ее за футболку чуть пониже горловины, собрав ткань в огромные складки, и одним рывком вздернул девушку вверх. Аркаша охнула, ударившись об его бок, и, как только вновь ощутила под ногами твердь земли, метнулась в сторону. Однако ее снова дернули назад. Прижав девушку к своему боку, Флориан небрежно облокотился на девичью голову, разместив ладонь на ее лбу, тем самым окончательно зафиксировав Аркашу подле себя. Правая щека девушки прижалась к его груди — к холодной, как мрамор, коже.

— Знакомая мордашка. — Флориан побарабанил пальцами по ее лбу. — Все ходишь, бродишь, соблазняешь своим дружелюбием чужих феечек? На кого еще из моих фейри нацелилась?

— Оставь ее. — Александр сложил перед собой руки, сверля Флориана раздраженным взглядом. — Эй, девочка…

— Аркадия Теньковская, — процедила сквозь зубы Аркаша, усиленно стараясь прервать контакт с чужой обнаженной кожей. Тщетно.

— Теньковская, скажи-ка, Грегори и его цирк уже начали тренироваться? — Задавая вопрос, Александр демонстративно косился в сторону, словно ответ его, в общем-то, не слишком интересовал.

— Ну-ну, Цельный, снова ты про Грегори. — Флориан отпустил Аркашу, но через секунду снова поймал, теперь уже обхватив сзади за шею, водрузив подбородок на ее голову и прижавшись всем телом к ее спине. — Я же ревную. Грегори то, Грегори се. Прям помешался на нем.

— Заткнись, Руфус.

— Ну-ну, сюси-пуси, золотце. Не ругай меня, я расстраиваюсь.

Аркаша дернула головой и потянулась вперед в попытке вырваться из железной хватки, но Флориан лишь сильнее прижался к ней, буквально ввинчивая острый подбородок в ее макушку.

— Ох-ох, какое гневное личико. — Староста Фомальгаута наклонился к Аркашиному уху и прошептал: — Цельный такой миленький, когда злится. Не правда ли?

— Тебе бы заняться делом, Руфус. — Александр сдержанно вздохнул.